Page 497 - Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., АСТ.1989.

уже не могло не быть угрозой для Руси. Однако полоцкий князь был
предоставлен самому себе. Хуже того, ссорясь с владельцами волостей
Кукейнос и Ерсике, полоцкий князь Владимир оставил эти земли без
помощи, после чего немцы без труда их захватили. Само Полоцкое

княжество уцелело, но через два десятилетия подчинилось
Смоленскому княжеству. Это развязало руки немцам.
Казалось бы, богатая и буйная Новгородская республика должна
была не пожалеть сил для того, чтобы остановить немецкий натиск.
Видимо, новгородские бояре это понимали, но действовали вяло, что
дало возможность немцам привлечь на свою сторону ливов и сломить
сопротивление эстов. Прочие же сильные князья — владимирский,

смоленский, черниговский — вели себя так, будто вторжение немцев
в Прибалтику их не касается.
А что, если они были правы? Ведь из этого следует, что Русская
земля как единство перестала существовать. Это значит, что
субэтносы XI в. в XIII в. превратились в отдельные этносы,
утратившие политические связи и этническую целостность, сохранив

только одну силу, еще сдерживавшую разложение, — православную
церковь и ее культуру. Однако такое положение вещей характеризует
скорее суперэтнос, инерции коего хватило еще на полтора столетия.
Хорошо еще, что немцы наступали медленно, а эсты сопротивлялись
доблестно, а то натиск на Восток мог бы увенчаться успехом.

147. Беда вторая. 1204 г

Единственным естественным и потому искренним другом Руси
была Византия. Сами греки русичам не нравились. Их считали
«льстивыми», т. е. обманщиками, и корыстолюбивыми. Но культура
Константинополя не зависела от пройдох, торговавших в Херсонесе, и

от латифундиалов Никеи и Фессалии. С этими русичи и не общались,
а философию, литературу и искусство получали от образованных и
талантливых людей, которых, впрочем, в Византии XIII в. оставалось
немного.
Как уже было отмечено, эта культура служила цементом, кое-как

скреплявшим Русскую землю даже при спаде пассионарного
напряжения системы. Только благодаря общности культуры
новгородцы беседовали с суздальцами, черниговец щадил киевлянина,

497