Page 528 - Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., АСТ.1989.

Такое снижение патриотизма указывает на спад пассионарности
древнерусского этноса даже ниже нулевой отметки — гомеостаза. [947]

Пришла пора отрицательных значений — обскурация, которая должна
была привести народ к вырождению и гибели, как древних римлян,
или к порабощению иноплеменниками, как полабских славян и
пруссов. Но не случилось ни того, ни другого; наоборот, новая Россия
добилась большей славы, чем Древняя Русь. Но между этими двумя
витками этногенеза лежало темное столетие, которое надо было
пережить. И это удалось… благодаря гению Александра Невского.

160. Второе дыхание

В те страшные годы (1239—1241), когда кости куманов устилали
причерноморскую степь, когда горели Чернигов, Переяславль, Киев и

Владимир-Волынский, а Польша и Венгрия уже ощутили первый
сокрушительный удар татар, папа, поддержанный своим смертельным
врагом — императором, благословил Крестовый поход на Балтике.
С точки зрения разумной политики союз гвельфов и гибеллинов
был бессмыслицей. Экономически объединение купеческих городов
Северной Германии с Данией и Швецией было крайне невыгодно для

обеих сторон. В аспекте религиозном набожные русские не
заслуживали осуждения, чего нельзя сказать о Фридрихе
Гогенштауфене, заявившем, что «было три великих обманщика:
Моисей, Христос и Магомет». Но, согласно этнологическому
осмыслению антропосферы, страны Западной Европы составляли
суперэтническую целостность, противостоящую другим
суперэтносам: мусульманскому, православному и монгольскому,

объединившему всю Великую степь. И когда речь шла о столкновении
на суперэтническом уровне, то гвельфы объединялись с гибеллинами,
сунниты с шиитами, монголы с татарами, кераитами, найманами и
даже с меркитами. За бортом оставались только антисистемы: катары-
альбигойцы, карматы-исмаилиты, богумилы-манихеи и злые колдуны

Сибири, которых монголы удостаивали смертной казни; так же
относились и русские к волхвам. Но изловить всех их было трудно,
вследствие чего они существовали по всему континенту, стараясь не
попадаться на глаза ни начальству, ни историкам.

528