Page 533 - Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., АСТ.1989.

отца, ставшего союзником гибеллинов, а Миндовг, язычник, готов был
бить католиков где только возможно.
Таким образом, очевидно, что в Карпатах решался вопрос не о
защите православия от католичества, разумеется не в религиозном, а в

этническом плане, а об участии Южной Руси в западноевропейской
политике, осью которой была борьба императоров против пап.
Черниговские князья примкнули к папистам и приняли участие в
Лионском соборе 1245 г., а Даниил Галицкий оказался союзником
Фридриха II, отлученного бежавшим папой Иннокентием IV. А Русь?
Она в этой войне была ни при чем.
И тут внезапно к князю Даниилу пришло от хана Батыя короткое

письмо: «Дай Галич».
Победитель венгров, поляков и крамольных бояр пришел в ужас.
Война с татарами была весьма невыгодна, даже безнадежна, потому
что волынское войско одерживало победы путем крайнего напряжения
сил и, естественно, было утомлено. Воины не фигуры на шахматной
доске, где, выиграв одну партию, можно начинать другую.

Выход был один — ехать на поклон к хану, и Даниил отправился в
Сарай, предварительно заручившись охранной грамотой. Хан принял
князя ласково, разрешил ему пить на пиру вместо кумыса вино, что
было высшей любезностью, и выдал ему ярлык [953] на власть в его
княжестве, сделав Даниила своим «мирником». Для обоих это был

большой политический успех.
Батый обеспечил свою западную границу от внезапного нападения
крестоносцев, ибо папа Иннокентий IV на Лионском соборе 1245 г.
объявил Крестовый поход против татар, а Даниил после поездки в
Сарай заявил свои права на преемство киевских князей, назначил
своего «печатника» (хранителя печати) митрополитом, в 1246 г.

отправил его на утверждение к патриарху в Никею и заключил мир с
Венгрией, отказавшейся от поддержки Ростислава.
Казалось бы, Даниил должен быть доволен, но он был человеком
своего времени и его настроений, которые на Волыни были
прозападническими. Поэтому летописец написал роковую фразу: «О,
злее зла честь татарская», определив тем самым будущее своего
народа, своей страны, своей культуры. Удачный договор на Волыни

вызвал «плач об обиде князя». [954] Против такой категорической

533