Page 35 - Наше дело правое

различить в нем скрывшиеся лики друзей, и пели, пели так, словно они с

ума сошли, впрочем, должно быть, так оно и было… пели… пели… пели…
…о том как это здорово — жить, любить и сражаться под жарким
солнцем и яркими звездами… о том, как это весело — целовать любимую и
убивать врагов, петь и плясать вечный танец битвы и умирать на груде
мертвых тел, обнимая умирающую подругу… а потом, ступив за грань, без
страха посмотреть в глаза Богов и Предков… о том, какое это счастье —
быть и перестать быть, чтобы потом, когда-нибудь, вновь случиться на этой
земле, под этим солнцем и этими звездами…
Они пели и пели… и мертвые камни внезапно рассмеялись ликующим
смехом! Ох, как они рассмеялись, эти мертвые камни!
Каменная стена смеялась, ловя всем своим телом, словно в огромную
каменную ладонь, отголоски песни. Каменная стена пела и смеялась,
смеялась и пела. Она была такой живой, эта песня мертвых камней… такой
живой, словно…
Когда непрошеные слезы защипали глаза, мальчишка одним
движением выхватил меч и яростно всмотрелся в его безупречное зеркало.

«Смотри мне! — свирепо пообещал он своему отражению. — Если
посмеешь зареветь и испортить праздник — глотку перережу, щенок
сопливый!»
А потом оторвал взгляд от меча и расхохотался с такой яростью, что
все бывшие вокруг него чудовища — живые и каменные, — почтительно
вздрогнули.
«Да, — говорил этот устрашающий смех, — мы им действительно
вставили!»
— Командир, нам пора.
Кто-то сказал это. Что ж, он прав. Действительно — пора. Все, что
нужно было сделать, — сделано. Души павших почтены должным образом.
Надвигается вечер. Нужно спешить. Нужно. А то как бы посланные в обход
отряды в сумерках друг с другом не столкнулись. Еще этого только не

хватало.
— Я буду помнить, — сказал он, глядя на каменную стену.
Каменная стена в последний раз дохнула теплом.
— Вперед, — приказал он своим воинам.
И не ощутил желания плакать. Слезы были далеко. Страшно далеко. А
может, их и вовсе не было? Он ничего не чувствовал. Совсем ничего. Ну,
разве что только то, что ему на спину вкатили гору в полмира величиной.
Но ведь он сильный, он же — чудовище, так что ему какая-то там гора? Он
и дюжину таких снесет и даже не заметит.