Page 39 - Наше дело правое

наваждения и страхи. Видимо, его голос не был достаточно уверенным,

потому что книжный совет не помог, слова прозвучали глухо и будто
завязли в ватной, густой тишине. Тогда Эсташ подумал о товарищах, таких
же, как он, зеленых курсантах, которые сейчас обороняют фортресу от
настоящего врага.
В день накануне летнего солнцестояния весь личный состав учебного
корпуса перевели в Красный форт, «учебную башню», на испытание.
Каждый курс держал здесь экзамен в положенный срок. Прежде фортреса
была настоящим боевым сооружением, пограничной твердыней, но в
Последнюю войну земли к югу от города загубили, остались там сплошные
заболоченные пустоши. Тогдашние владыки накрыли единым заклятьем
собравшуюся идти на город орду, вражеская армия погибла, но поля
превратились в зловонные трясины, а перелески остались стоять мертвыми
рощами. Грозный форт на границе непролазных болот не нужен, вот его и
отдали учебному корпусу. А Последнюю войну потому и называют
Последней, за такие вот последствия. Не за то, конечно, что фортресу
курсантам отдали, а за то, что гиблые топи теперь на месте благодатного

края. Это еще в прошлом году наставник рассказывал. Жуть берет от того,
какой враг мог вылезти из проклятых трясин. Должно быть, чудовищный.
Суеверные страхи из детских сказок про наследников древних колдунов
никак не могли иметь отношение к действительности, однако же кто еще
мог веками таиться в мертвых южных топях? Что будет с защитниками
крепости, если он не успеет привести помощь, лучше вообще не думать.
Эсташ крепко зажмурился, так, что под веками поплыли цветные
пятна, открыл глаза и решительно шагнул вперед, в черный зев Ущелья.
Зев, поглотивший пять сотен лет назад воинство Анхеля Жестокого — все
без остатка: обозы, маркитанток, шатры, коней, обслугу.

4

Тем временем курсанты вовсе не думали, как представлял себе это
Эсташ, держаться до последнего и умирать с честью… Вопреки
справедливым, но скучным рекомендациям наставника (очистить душу
молитвой и хорошо выспаться перед испытанием) курсанты гуляли. У
костра разъедали законный окорок, запивая его контрабандным вином, и
обсуждали заключенное Карлом и Эриком пари. Спорили о моральном
облике товарища: струсит ли краонский тощщик, он же моль книжная, и
сбежит — или наберется храбрости полезть на ночь глядя в Ущелье.