Page 372 - Наше дело правое

в третий раз видел самый черный день народа своего. Кто из мужей

смертных смог бы такое вынести? Завалило Милоша телами, своими и
чужими. Что теперь скажешь, князь? Испытал ты судьбу?
Заря на небе разгорается, поднимается солнце алое, вода в реке красна
от крови. Стон предсмертный стоит над полем Косовом. Выходит на поле
султан Мурад, хочет победе своей в глаза взглянуть. Топчет он, пес, тела
ногами, над умершими насмехается. Видит вдруг султан — рука
окровавленная из груды тел вверх тянется. То князь Београдский сдаться
султану решил. Приказал Мурад привести к нему знатного пленника.
Хочет, чтобы тот сапог ему целовал и ползал на брюхе в знак покорности,
да чтоб все узрели мерзость сию. Кинули янычары князя оземь лицом —
давай, ползи к своему новому хозяину. Не ведали ничего они про судьбу и
про то, что кинжал византийской работы с сердоликами сжат был уже в
руке княжеской. Не миновать тебе, султан, поля Косова! Не разминуться
тебе на нем с Милошем Обиличем, князем Београдским! Протянул Мурад
князю свой сапог, но вскочил князь на ноги, как барс, да рассек султану
нутро поганое одним ударом кинжала — от брюха до бороды. Собаке

собачья смерть. Всю ненависть вложил князь Милош в удар свой, и не зря
— остался он в веках. Видать, и вправду свершил когда-то султан смертный
грех — иначе зачем бы судьба ему выпала трижды со вспоротым брюхом на
поле валяться? Турки князя схватили, поднять на копья хотят, ан Баязид
уже тут как тут.
— Негоже тебе, светлый князь, на себя брать за всех вину.
— А твое какое дело?
— На что ты себя, князь, обрекаешь? Каждый день твой будет
Видовым. Не будет тебе покоя.
— Разве просил я о нем?
— Все ты сделал для них — такого никто не сделает. И все равно
повержены они. За грехи отвечать им еще пять веков.
— Я остаюсь с ними.

— Твоя воля, светлый князь. Я смогу сделать для тебя совсем немного
— когда солнце будет клониться к закату, лишат тебя жизни.
— Не за жизнью шел я на поле Косово.
Эх, светлый князь, светлый князь! Неужто жизнь не дорога тебе? Одно
слово — и снова будешь ты как прежде осаждать коня своего сильной
рукою, пить золотистую шливовицу из драгоценных кубков и перебирать
шелковистые кудри красавиц. Всего одно слово! Вот уже дрогнуло сердце
княжеское, хочешь ты пасть в ноги своему новому владыке и признать его
власть над тобой, — тут-то сразу мир переменится, и не надо будет тебе