Page 412 - Наше дело правое

— Хороший ученик у тебя, святой отец. Мне такого не дал Господь.

— Почто ты пожаловал, дух нечистый?
— Вы звали меня.
— Знали бы, что придешь, — не произнесли б имени твоего поганого.
Испугался Ратко — а ну как господарь осерчает на такие слова? Что он
потом с ними сделает — страшно даже подумать. Но рассмеялся ночной
гость. Тихо рассмеялся, и стены кельи сотряслись от его смеха.
— Почто ты бранишься, святой отец? Не к тебе пришел я. К нему. Он
меня звал.
Сказал это Дракула и указал на Ратко рукой. Дивной была сия рука —
с длинными острыми ногтями, пальцы унизаны златыми перстнями с
каменьями драгоценными.
— Он дитя малое, неразумное. Мало ли что ему в голову-то
втемяшится?
— А и напрасно не веришь ты отроку, святой отец! Честен он, и нет
греха на нем. Я доверял таким.
— Ты пришел поведать нам о нашем грехе? Ты, дьявол во плоти

человеческой?!
Забился Ратко в темный угол, зажмурил глаза — страшно было ему
даже взглянуть на господаря Влада. А тот и вправду осерчал, вскочил на
ноги:
— А кто ты такой, монах, чтоб судить меня? Ты просидел всю жизнь в
келье и ничего не видал, кроме книг своих. А знаешь ли ты, как пахнет
паленое человеческое мясо? Видел ли, как турки прикалывали копьями
младенцев к груди матерей их? Отгонял ли ты волков, грызущих трупы
твоих братьев, что валяются вдоль дорог? Ходил ли ты на врага конным
строем — копье к копью? Как ты можешь судить меня?
— Многих людей убил ты неправедно, смертию лютою, отверг ты
Христа в сердце своем…
— А что бы ты делал, монах, окажись ты на моем месте? Удалился бы

на молебен, как третий мой братец, оставив землю туркам на поругание?
— Но не только врагов лишал ты жизни…
— Иные друзья хуже врагов! Я делал для них все, что возможно, даже
невозможное делал — но как они отплатили мне за это? Я искал друзей —
но они отреклись от меня. Я искал свой народ — но он погряз в грехе. Я
искал любовь — но она ускользнула от меня. Я искал воинство свое — но
оно покинуло поле боя. Я искал бояр верных — но они предали меня. Я
искал врагов — но они оказались трусливыми собаками. Я искал
побратимов-рыцарей — но они превратились в торгашей, грызущихся за