Page 21 - Альманах истерзанной России

а только смеялась и ела ягоды годжи. «They cure
my depression», – объяснила ближе к ночи она
и запила последнюю горсть китайской рисовой
водкой. И я поставил напоминание в телефон,
что нужно взять с собой в Москву этих ягод, и по-
больше. Под конец я смотрел Цзян все присталь-
нее в глаза, но она не поддалась, а только дотош-
но расстряхнула свои вельветовые брюки и ушла;
я разозлился на нее и решил, что она все наврала.
Больше всех молчали звуковые дизайнеры, пили
больше всех операторы, два режиссера-перво-
курсника подрались между собой из-за какой-то
международной ерунды, представьте себе.
Постепенно все разошлись. С веревки сняли
постиранное белье и распахнули обе створки
большого окна, прохладный воздух начал разъе-
дать густую духоту. Ся курил и думал, сидя нога
на ноге. Я хлюпая потягивал из блюдца чай весны
зеленой улитки, вышибленный им пот окутывал-
ся уличной свежестью; я ежился от эпителиаль-
ного удовольствия. Мне стало хорошо, и я нако-
нец присмотрелся к Ся повнимательнее. Неясных
средних лет, но по эту сторону от взрослости, он
то ли начинал лысеть, то ли уже закончил; сквозь
рукой заложенные набок подсиненные светло-
пепельные волосы поблескивала гладь черепа.
Как нередко бывает при подобной физиологии
головы, на этой опушке-лысине собирались ка-
пельки пота, это место чесалось и Ся пальцами
часто скреб его, и волосы сминались, впитывали
в себя эти капли, а потом засыхали в таком состо-
янии, так что под конец дня на голове у Ся было
черт-те что. По лицу его случайным образом

19