Page 22 - Альманах истерзанной России

были разбросаны веснушки, которые вместе
с подкрашенными волосами придавали ему отте-
нок маскарадности, а сильно колеблющийся при
разговоре рельеф лицевых складок и беспорядоч-
ная гимнастика губ добавляли всегда лишнюю
суетливость. Все это вместе могло бы делать его
облик совершенно нережиссерским. Но Ся выру-
чали его глаза. Как в открытом поле, когда еще
не видишь высоковольтных линий передач, но
уже чувствуешь электрическое напряжение и ви-
брацию воздуха поблизости, так и в одном поме-
щении с Ся, даже не смотря в его глаза, чувство-
валось, как они возбуждали окружение, облучая
все радиацией синтеза его мозговых процессов.
Более того, его взгляд генерировал действие.
Почти тактильно ощущалось – в месте, где как
будто всего лишь молчит и смотрит перед собой
Ся, что-то происходит. Вроде бы только в его го-
лове, но вместе с тем и прямо там, в этой липкой
комнате, где Ся сидел на облезлом бамбуковом
табурете и думал, что-то случалось в моем со-
присутствии. Сидели и молчали мы оба, но я был
зритель, а Ся был действующим лицом, он напол-
нял место смыслом, создавал повестку текущего
бытия. Режиссером тут был только он.
Мне очень скоро стало не по себе, я проигрывал
в одну калитку. У меня заныло слева внизу, чуть
выше подвздошного гребня. Я захотел прервать
свое нарастающее беспокойство и решил было
вернуться к нашему с Ся чешскому спору о рус-
ской литературе, но неуклюже запнулся и, ког-
да он обернулся на меня и облучил направленно
своим взглядом, я понял, что мне не хватит сил.

20