Page 128 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

ригель многих молодых умов — столь тесно связанный с
Москвой, не менее тесно связан с деревней. В деревенской
тиши он погружается в напряженную, хотя и внутренно
успокоенную, размеренную деятельность: занятия по хо­
зяйству, труды по улучшению быта крестьян (он заключает
с крестьянами своих деревень ряд полюбовных договоров,
на основании которых они переходят на оброчное положе­
ние), усиленный умственный труд. С этим чередуется охота,
которой Хомяков страстно отдавался, и верховая езда (он
был отличный и смелый наездник).
«Мысли уже иногда накипают и обещают, что осень пройдет
не без плодов»,

пишет 26-летний Хомяков, только что оставивший военную
службу, из деревни своему другу, Алексею Веневитинову:
«Впрочем, не думай, чтобы я скучал в деревне. Погода хороша, собаки
лихи, зайцы есть; так с этим не соскучусь. Прибавь к тому, что из
Турции привели коней -славных, чудной езды, покойных как люльки,
горячих, как кипяток, быстрых, как Добрынин Златокопыт. Книги
есть, есть и биллиард и смешные соседи, — чего же больше! Вот я
Тебе сказал правду, да не всю правду: приходят часы, что хотелось
бы побеседовать с приятелями, послушать разумных речей, потолко­
вать о прекрасном, о политике, о бесконечности и беспрерывные не­
мые монологи разнообразить веселыми и спорливыми ответами 102)».
— «Любезнейший брат Николай Михайлович!» пишет он в 1837 г.
своему шурину, поэту Языкову. «Пора Тебе в деревню, если только у
вас погода такая же, как у нас. Здесь дождь и тепло; вешняя, хлеб­
ная погода, зовущая на вольный воздух, в поля широкие, в луга
муравчатые103)».
Это время духовного сосредоточения, напряженного ум­
ственного творчества. В тишине родятся его глубочайшие
мысли.
«Я все еще продолжаю приуготовительные труды и думаю, что
на днях достиг кое-каких истин довольно важных 104)».
— «Покуда живу я в деревне, купаюсь, стреляю, охочусь с соба­
ками и прочее, готовлю еще статью, которая будет последней в по­
рядке моих статей, и если цензура смилуется, то скажу почти все,
что на душе у меня; потом прощай} публика, и брошусь в объятья
Семирамиды, то есть разработки .исторических наук. A tis longa, vita

125