Page 207 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

ющих частей. Это мировоззрение оплодотворило мысль ряда
величайших русских поэтов-мыслителей.
Здесь естественно сделать переход к поэзии Тютчева:
так он связан с западной культурой и с романтическим вос­
приятием ее красоты и с романтикой истории, и вместе с тем
глубоко укоренен в почве русской — русских черноземных
полей, русских просторов, лесов и рек. И он вместе с тем —
философский провидец, ощущавший духовную ткань мира,
ткань не только светлую, но и темную. И вместе с тем он
«— романтик, ибо исполнен томления и жажды духовной,
и классик по отточенности, чеканности и полно©есно-сти сво­
его стиха и целомудренной, «скупой на слова (поэтому они
так отточены и полновесны!) сдержанности чувства.
Тютчев представляет собой одно из высших достижений
русского словесного творчества. Но более того, он захваты­
вает нас как человек — своей многообразной, мятущейся и
вместе с тем сдержанной в своем выражении, внутренно
утонченной, и вместе с тем такой чуткой к проявлениям сти­
хийной жизни, голоса стихий, душой. И эта ж е душа так
ощущает — романтически, или вернее, романтически-клас­
сически — красоту итальянского мира и дыхания дремлю­
щих богов и очарование античности. А еще более, может
быть, он зачарован русскими черноземными просторами —
безбрежными полями под нависшей грядой угрюмых грозо­
вых туч в жаркую июльскую ночь, или прохладной тенью
рощи в летний полдень. Это захватывает не только жизнь
сердца с ее невыразимой, хотя и одержанной болью тоски
и разлуки, но и острая, строгая мысль, смотрящая в глуби­
ны мироздания. Тютчев — большой и подлинный мыслитель,
но мысль его перевита с его чувством, часто связана с болью.
Но есть и подъемы — встречи, духовные прикосновения к
источникам жизни.
Сначала несколько слов о стиле Тютчева. Сжатость,
лапидарность, сдержанность — мы уже об этом говорили.
Он часто как будто боится профанировать свое чувство, го­
ворит часто лишь намеками. Вспомним эту картину сияю­
щей природы:
Утихла буря, легче дышит
Лазутрный свод Женевских вод,
И лодка внсшь по ним плывет,
И снова лебедь их колышет.

204