Page 213 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

Блеснет твой луч и оживит,
И сон разгонит и туманы ...
Но старый, гнилыя раны,
Рубцы насилий и обид,
Растленье душ и пустота,
Что гложет ум и в сердце ноет ...
Кто их излечит, кто прикроет?
Ты, риза чистая Христа ...

Здесь — высший подъем духовных исканий Тютчева.

3.

Другой поэт ■— «служ итель красоты», выросший, как
Тютчев в деревне, а потом значительную часть своей жизни
опять продолжавший жить в деревне; как Тютчев зачаро­
ванный (может быть еще сильнее, ибо это было в годы стра­
стного отроческого восприятия впечатлений) красотой Ита­
лии и как Тютчев же захваченный философией германского
романтизма и — больше того — платоновского идеализма и
еще более: образом воплощенного Слова Божия Иисуса
Христа, центрального и решающего объекта его духовного
устремления — этот великий русский поэт граф Алексей
Константинович Толстой (1817-1875), часто несправедливо
замалчиваемый, встает перед нами, как один из великих
русских художников слова, исполненных духовного много­
образия и богатства. Многообразие — в темах и предметах
и источниках вдохновения, но через все его творчества чет­
ко вырисовывается его, духовно богатая, но вместе с тем
мужественно-определенная, лирически нежная и вместе с
вместе с тем рыцарски мужественная натура. Алексей Тол­
стой по своему внутреннему облику есть смелый и незави­
симый, и вместе с тем широкий духовно, не фанатично-уз­
кий рыцарь духа.
Он — настоящий поэт, но он чувствует вместе с тем
определенно и ярко, что поэзия есть служение, не полити-
чески-общественное, а прежде всего служение духа. Этим
порывом служения духа, борьбой за права духа согрето
многое в творчестве Алексея Толстого.
Но прежде всего, не мудрствуя лукаво, он юношески,
почти мальчишески увлечен, захвачен расцветающим миром
природы.

210