Page 123 - Наше дело правое

Твой противник хрипит, заваливаясь набок, и исчезает.

И почти одновременно с ним исчезает и отряд вторжения — с
несмытым ужасом на лицах. Только трава примята, где стояли вражеские
воины, — и вот их нет.
Никого из них больше нет. Есть только мы — едва живые, но все-таки
живые. И ты, сидящий на залитой кровью траве. И ветер, несущий над
нами седой пух одуванчиков…

Далле

Домой! Вернитесь домой!
Теперь, когда призвавший духов убит, их уже ничто не держит, не
противится моей воле, не мешает им слышать меня — и дорога мертвых
наконец-то уводит их туда, где они и должны быть. Куда они не могли
найти пути, привязанные к месту своей гибели кровью и предательством.
И сразу становится тихо… Но это не та недавняя тишина, вызванная

моей силой, а совершенно обычная. Это самое пугающее. Постепенно мир
наполняют звуки и запахи. Медленно, ощутимо, долго… и так страшно…
Мне очень страшно, когда я иду к тебе на подгибающихся от усталости
ногах. Я боюсь.
Я боюсь заглянуть в твои глаза и увидеть в них страх.

Дилан

Оказывается, я стою на коленях рядом с тобой, даже не заметив
этого…
Я обнимаю тебя, и меня бьет крупная дрожь, постепенно утихающая.
У тебя теплые плечи и теплые руки… ты живая, Далле… и я тоже…

Мир снова обретает звуки и краски.
Сумасшедший стрекот кузнечиков — завтра будет жаркий день, —
заполошный, захлебывающийся пересвист зябликов… кваканье невесть
откуда взявшихся лягушек… и дыхание, тяжелое рваное дыхание наших
друзей, побывавших на грани отчаяния. Я даже отсюда слышу его.
Я жив.
Мои раны хотя и затянулись, но оставили по себе шрамы, потому что я
не сумел удержать боевую форму, я перекинулся, едва успев убить
вражеского оборотня, и теперь я снова человек и только человек… но я