Page 340 - Наше дело правое

открыть колодец на сухом пустыре.

Волхв-рассказчик останавливается, переводит дух. Обводит взглядом
поляну. Пристально смотрит на единственного ученика, прямо ему в глаза.
Паренек кое-что знает — иначе не сидеть бы ему здесь, — но от начала до
конца слушать историю эту еще не приходилось.
Жил в былые года на степном рубеже Роскии князь именем Вой, и не
зря прозывался он так. Когда бы ни подобрался охотник за роскским
добром к его градам, всегда ему заступали дороги Вой со своими кметами,
и всегда брали они верх.
Не только смел был князь, не только в воинском деле хорош —
непрост он был, ведал заветные слова, как и отец его, и дед, и прадед.
Силен был Вой, но жесток, как жестоки меч или копье. Случалось, роптали
его же сородичи, мол, хорош наш князь на одной лишь войне, ибо нравом
буен, необуздан, судит поспешно, карает сурово.
И вот собрались как-то избранные кметы Воя, други, с кем множество
раз бился плечо к плечу и спиной к спине, и сказали: «Княже! Всем ты
хорош, и нет в роду нашем или соседних никого, кто с тобой сравнится. Но

не одними битвами жив род, не одно лишь с мечом умение потребно.
Чтобы править мудро, возьми жену, она утишит страсти твои».
И пришли в те дни из дальнего града двое, отец и дочь, и была дочь,
именем Влада, тех лет, когда пора повязывать плат замужней, расплетая
девичью косу. Разумны были речи ее, так что дивились даже старики; могла
она врачевать раны, изгонять хворь, и даже сама земля родила лучше там,
где она шептала свои слова.
А отец ее ведал прошлое и будущее и знал, как было и как сделать так,
чтобы худого не допустить, а хорошее — не сгубить ненароком.
Видя все то, и пришли кметы ко князю, сказав ему то, что сказали.
И в скором времени взял Вой в жены Владу. С тех пор и впрямь
словами Влады утишился его нрав, и слушал он мудрый совет ее отца.
Настала благодать на земле росков, только недолго она длилась.

Волхв переводит дух. Слова словно рождаются сами, и уже не речь
перед слушающим, но видение.

…Клубится степь. Вдоль тонких речных жил вверх, к лесам,
поднимается, словно дурная кровь, чужое воинство. Кто ведает, каким
богам они кланялись, каким языком говорили; враги у порога, и роски вновь
берутся за оружие.
Вой их ведет, машет плачущим женщинам, мол, бросьте, глупые,
вернусь скоро и с победой. Но нет среди провожающих Влады, нет и ее