Page 446 - Наше дело правое

риторически вопросил я, подняв взор к верхней палубе, прекрасно зная

ответ.
— М-м-матросам! — неожиданно ответил старлей.
— Для чего? — картинно удивился я.
— На маклачки!
Еще секунду на посту было тихо. А потом помещение взорвалось
здоровым смехом — смехом людей, которые преодолевали страх смерти.
Хорошо. Очень хорошо. Вот так неожиданно вредная традиция
украшения матросами дембельской формы чем ни попадя, включая детали
с боевых постов, сыграла во благо.
Я улыбался. И тут пришел приказ.

Мы сидели на посту радиоэлектронной борьбы. Приказ требовал
поставить активные помехи на указанных каналах. Для справки —
постановка таких помех в сложившихся условиях, согласно
международным нормам, равнозначна объявлению войны.
Пост сработал великолепно, как на учениях. Пошел отсчет; прозвучало

«Товьсь!», и через пару секунд «Ноль!». Мы оказались на войне, и каждый
понимал это…

9

Боялся ли я смерти, когда начиналась настоящая боевая операция? Нет.
Не до того было. Надо работу делать. Уверен, остальные чувствовали то же
самое. Отвлеченные мысли скользнули куда-то в глубь сознания, робко
оттуда выглядывая, словно проверяя, жив ли я еще.
Это продолжалось всего пару минут.
Потом пришел отбой.
Мы в недоумении выключили аппаратуру.

10

С момента создания атомного флота каждый, кому доводилось бывать
в море на таком железе, знает, что за неприятная и малопредсказуемая
штука — саморазгон реактора.
У нас надводных кораблей на атомной тяге мало; собственно, всего
один ходовой крейсер. У американцев — весь авианосный флот. Рано или