Page 502 - Наше дело правое

он вернулся домой и принялся вспоминать вчерашний разговор.

Спасенный им парень, просмеявшись, заявил, что прибыл к нему из
будущего.
— Это как? — поперхнулся от удивления старик черным горячим
густым чаем.
— Да вот так. Там, у нас, вы все, все, что здесь происходит, — это
история. Вы для нас уже умерли, дед, а мы для вас не родились еще. Как
еще проще объяснить?
— Ну хорошо, — Иван Архипыч махнул рукой. — А к нам вы зачем
шастаете?
— Вот в этом все дело… Дай сначала чаю. Потом дальше расскажу.
Напившись, Костя принялся кашлять и кашлял долго, с надрывом.
Наконец смог говорить снова.
— Это развлечение такое. Военно-исторический туризм. Заплати денег
— и отправляйся на любую войну, воевать за любую сторону. Хочешь — на
Куликово поле, хочешь — на Бородино. А хочешь — сюда, на Великую
Отечественную. Можешь — за наших, можешь — за фашистов.

Похоже, своими вопросами лесник разбередил что-то у Кости в душе,
тот уже не делал долгих пауз, говорил, говорил, лихорадочно, сбиваясь, но
не останавливаясь. Старик даже испугался сначала: а ну, парню снова
плохо станет? Однако пересилить свой интерес, отказаться от рассказа и
заставить раненого замолчать после того, как сам же его спросил, он уже не
мог.
— Понимаешь, Архипыч, куча народу отдает бабло за то, чтобы
почувствовать себя в шкуре простого немецкого зольдатена, пришедшего
покорять дикую Россию. Перед нами все цветет, за нами, блин, все горит…
Есть побольше филок — можно и в эсэсовца поиграть. Прикинь,
эксклюзив-тур, в программу входят допрос партизанки и расстрел
подпольщиков. Каково, а?
Он закашлялся снова, попытался рукою схватиться за грудь,

болезненно поморщился.
В его последних словах дед многое не понял, но уловил только, что
какие-то люди из будущего платят деньги, чтобы поучаствовать в войне на
стороне захватчиков. Вот ведь гады! Как такое только в голову человеку
прийти могло?
— Что-то я на те слова перешел от волнения, что мне привычны.
Попробую-ка без них, — продолжил Костя Ларцев. — Тут еще, понимаешь,
дед, такая штука… По какой-то хитрой физике нам в вашем времени ничто
не может вреда причинить. Видишь, к чему я клоню? Вы можете в нас