Page 81 - Альманах истерзанной России

приятно. Я кончил. Обильно. Мне стало стыдно.
Потом я выбросил фотографию. Мама долго иска-
ла ее к какому-то семейному празднику, допыты-
валась у меня, я что-то промямлил, а она хмыкнула
и пошутила, что ее точно стянул один из моих дру-
зей-извращенцев.
Завтра он должен приехать, нам позвонили, нас
предупредили, что он, его труп, в городе. Сестра
дала на лапу в военкомате, они похоронят пустой
гроб, а его труп мы вольны забрать из морга и де-
лать с ним все, что захотим, то есть похоронить,
как захотим. Мы все придумали. Завтра будут
наши похороны.
Мама придумала написать ему сообщение, и ужин
мы проводим в молчаливом ожидании ответа, кото-
рый, естественно не последует. Сестру настигает ее
детский нервный тик – трясет как остервенелая ле-
вой ногой, пол ходуном ходит. А маме все до звезды,
она в телефон пялится, ждет ответ. Я кладу руку на
колено сестры, чтобы прекратила, а она резко отдер-
гивает ногу и случайно бьет меня под столом. Потом
берется за мою руку.
– Пойдем, чай сделаем, – говорит она для мамы,
и мы выходим.
На кухне я ставлю воду, нахожу жестяную, лип-
кую от жирных паров банку цейлонского чая. 2
чайные ложки чая, 4 сахара, 2 листочка мяты, одна
таблетка снотворного для мамы, пусть поспит.
– Готова возвращаться или еще постоим? –
шепчу сестре.
– Погоди, – она не отрывается от телефона.
От нечего делать я хожу по комнате и тро-
гаю желтые обои. Их клеили я с папой и мамой,

79