Page 80 - Альманах истерзанной России

Сестра остается в дверях, чуть позади меня,
наши лица искажены улыбкой, мы оба щурим-
ся от рассветного солнца, на фоне которого мать
превращается в объемную живую тень без хозя-
ина. Сестра все же советует синюю брошку, но
мама решает, что завтра день особенный, а зна-
чит пришло время фиолетовой брошки.
– Десять лет, и вот, наконец, дождалась. Мне ее
еще ваш папа подарил. Хоть что-то для меня сде-
лал кроме вас.
Иногда я представляю, как меня зачали, я ведь стар-
ший ребенок, точно нежелательный. Я – порождение
страсти и животной похоти. Такой страсти, что забы-
ваешь, кто ты и с кем, полностью отдаешься внутрен-
ним движениям своего тела и в глазах стоит темнота,
даже если они открыты. Или я порождение срасти,
или папе не хватило денег на гандоны.
В любом случае, мой папа хотел мою маму: вот
это существо с глубокими морщинами и гнилой
правой четверкой в верхней челюсти.
Я знаю, она не всегда была такой. Один мой друг
на вписке спиздил ее фотографию, а потом вернул
мне, в красках описывая, как он кончал, глядя на
ее грудь. И знаете, что? Вечером я взял ее фотогра-
фию, ушел в туалет, опустил стульчак и сконцен-
трировался на ее фотографии: мама в купальнике,
ей двадцать один, грудь у нее большая, красивой
формы – грушевидная. Но, оказывается, сложно
кончить, когда на тебя смотрит мама. Тогда я за-
крыл ее лицо. Большим пальцем. Представил свою
одноклассницу. Что это ее фото. Пошло лучше. Я ее
трогаю. Ее мягкую грудь. Трогаю под трусами. Тог-
да я не знал, что девочки текут. Но знал одно. Там

78