Page 76 - Альманах истерзанной России

Из соседней комнаты мама зовет нас, а мы не
слышим: в полной тишине наши мысли настоль-
ко громкие, что ей не докричаться. Наконец се-
стра приходит в себя.
– Маму забыли.
– С днем рождения, мама! – кричу в соседнюю
комнату, а сам все пытаюсь понять, когда нако-
нец начну что-то чувствовать.
Мама тостует. Там ничего конкретного, но все
сразу: про ее любовь к нам, про благодарность,
что мы с ней, что мы о ней заботимся, про, то ка-
ких хороших детей она вырастила, про то, что мы
оправдали ее ожидания, а еще про то, как ей жаль,
что младший брата сейчас не здесь. Она даже
проговаривается, что он ее любимый ребенок.
Сестра начинает плакать, а мама ее успокаивает,
она «имела в виду не это». Слово за словом мать
теряет нить рассуждения, ее речь превращается
в поток сознания, болезнь дает о себе знать, и вот
она опять сравнивает меня с ним, единственным
ее удачным ребенком… Как хорошо, что моя мать
разлюбила меня, иначе сейчас бы было так слож-
но за ней ухаживать: мне бы было ее жаль из-за
болезни. А так ее можно не любить в ответ.
«Да, матери лучше про это не знать», – думаю
я про себя. А потом что-то заставляет меня зат-
кнуть не прекращающийся поток материнского
бреда:
– Мам, а он сказал, что приедет послезавтра.
Сестра столбенеет и смотрит так, будто пред-
ставляет, что везет мою голову на скейте. А я
сижу и улыбаюсь, новости-то хорошие.

74