Page 131 - "Двадцать дней без войны"

Глава восемнадцатая

У развилки лежал на боку длинный немецкий штабной автобус. На его
продырявленной осколками крыше какой-то остроумец выцарапал штыком: "Что такое вас
не нас? Немцы драпают от нас! " А рядом была прибита дощечка с указателем: "На
Соломенское".
Солдат вылез и, прихрамывая, пошел по переметенной снегом дороге налево, а
машина поехала направо, к Соломенскому.
По дороге уже без указателя, наугад, свернули еще раз вправо и ошиблись: выехали
не к Соломенскому, а к трем домикам у подножия круглого, похожего на курган холма; в
них стоял штаб дивизии.
До этого все по дороге было или разбито, или сожжено, а эти домики были
пощажены войной. Но война была здесь ближе, чем там, по дороге. Вышли из машины, и
сразу стало хорошо слышно, как невидимые отсюда, за холмом, отрывисто бьют наши
пушки.
Где-то совсем близко были их огневые позиции.
Майор, начальник штаба дивизии, посмотрев документы Лопатина, сказал, что они
заблудились, взяли километров на восемь вправо. Чтобы попасть в Соломенское, в
оперативную группу штаба армии, надо возвращаться и брать влево. Но если Лопатин хочет
увидеть командующего армией, то командующий как раз здесь.
Приехал в их дивизию, потому что остановилось продвижение.
Немцы впереди, на рубеже Горькая балка, оказывают сопротивление. Если по
прямой — в трех километрах. Командующий с командиром дивизии на наблюдательном
пункте, на следующей высотке, в двух километрах отсюда.
— Как обогнете наш курган, прямо перед собой ее увидите.
Если поедете, — добавил майор.
— Поеду, — сказал Лопатин.
Ехать сразу же туда, вперед, не хотелось, но что-то не позволяло остаться тут, не
доехав до командующего армией, который там.
— Повнимательней только, — сказал майор. — Он снаряды бросает, бьет
беспокоящим. А так не запутаетесь, дорога одна!
Прокурор остался в штабе дивизии, а Лопатин сел в машину и поехал. И как только
выехал из-за кургана, понял, что путаться и правда негде. Впереди, в двух километрах,
полого поднималась еще одна высотка, с длинным кирпичным строением у подножия.
По сторонам от наезженной в неглубоком снегу колеи попадались воронки с
разбросанными вокруг них черными комьями вывороченной земли.
Лопатин опустил стекло и, высунувшись, смотрел вперед. Он боялся обстрела. С
отвычки боялся больше обычного и знал, что боится.
Вдали справа были видны огневые позиции нашей артиллерии. Она стреляла вперед,
за высотку. И хотя это били свои пушки, все равно в их выстрелах было что-то тревожное.
Тоже с отвычки.
В кирпичном строении у подножия высотки, наверное, была раньше
животноводческая ферма. Все стекла выбиты, ворота сорваны; к одной стене привалена
гора занесенного снегом навоза, к другой приткнулись "эмка" и "виллис".
Лопатин приказал водителю приткнуть машину рядом с ними и, взяв с сиденья
полевую сумку, которая до этого лежала в чемодане, надел ее через плечо поверх
полушубка.
— Товарищ майор, зачем здесь остановились? Такой подъем — почти до верха
можем взять! — азартно предложил водитель.
— Верю, что можете, но все-таки ждите меня здесь, — улыбнувшись его задору,
сказал Лопатин и стал подниматься по склону.

131