Page 78 - Лабиринт Ананаера

песке, ковырялись в довольно-таки грязных ногтях, кидали
камушки в колодец.

«Говорят, что пирамидой смерти она зовётся, потому что
многие лезли сюда в надежде, что Сурьяварман тут припрятал
сокровища. Обратно они больше не возвращались, разумеется», –

эхом разносился голос Ручья, заглянувшего в темноту квадратного
хода или колодца. Он подсчитывал, через сколько послышится стук
упавшего камня.

– И ты тоже рассчитываешь поживиться? – болтала я,
кажется, ради самой болтовни. А если честно, для того, чтобы
продлить этот обмен пустяками, которые здесь, на пирамиде, и
сейчас, в полуденном зените истины, были равноценны любым
другим словам. То есть пустяк равнялся не пустяку, а тот – пустяку.

И от этого хорошо. Весело.

– Конечно, любопытно, – он ухмыльнулся и сожмурил
самодовольно глаза. – Но у меня есть более изящные способы туда

проникнуть. И ты мне в этом поможешь.

– Я? – завопила я так, что, кажется, буддийские монахи,
остановившиеся у подножия, чтобы сделать селфи, нас услышали.

– Ты, – спокойно ответил он и подвёл меня к колодцу, –
гляди, вот, как он выглядит. Полдень позволяет нам разглядеть его.
Запомни вот эту кладку, ширину камней, мох. Но только,

пожалуйста, никогда не сосредотачивайся на этой или какой-либо
иной тьме. В осах из неё может полезть всё, что угодно. Не только
Сурьяварман или Байон, а любой жуткий образ. Там ты отдаёшься

во власть бессознательного.

– Я ни за что больше не погружусь в ос, – чётко произнесла
я. Интимный процесс обмена пустяками был нарушен, и

настроение испорчено. – И как ты вообще мне можешь предлагать
идти на такой риск, если знаешь, что у меня совсем мало энергии!

– Сколько её, мы проверим, – равнодушно отозвался Ручей,

продолжая разглядывать шахту с умным видом, который поднимал