Page 73 - Лабиринт Ананаера

Будучи на расстоянии от меня, минут через десять, наверное, он
громко и недовольно сказал: «А что ты думаешь? что мы всем этим

занимаемся просто так, чтоб забить на реальность болт? Мы этим
занимаемся, чтобы стать эффективнее в реальности. Здесь и сейчас,
Марго. И это тебе надо перевести в свою пользу».

Я тоже легла звездой на воду, прикрыла глаза на одну
двадцать восьмую: в узкой щелке между ресниц вибрировал
зеленовато-бурый расплывающийся фон и проплывали прозрачные
чёрточки. Руки мои нащупали архаические лингамы. «Вот это
природа», – отвечала я себе, чувствуя, как исцеляет первобытное

бедного человека, живущего в период невиданного и
парадоксального гиперсексуального евнушества. Поверженная
змея, лингамы, эти ясные знаки прошлого человечества, явно

пошли мне на пользу, хотя поняла я это время спустя, когда мне
довелось окончательно убедиться в действенном и простом секрете
самоисцеления: меня всегда спасало живое. Не реальное. Не
истинное. Не гиперреальное. А просто живое.

Тому, чему я не могла отказать в жизни, даже если бы мое

извращённое восприятие долго упражнялось на этот счёт. И
происходило так потому, что все мои недомогания, болезни
коренились в лабиринте. Происходили от неумолимого чувства
блужданий по лабиринту.

Происшествие с гадюкой удивительным образом вернуло
мне веру в себя. И под конец путешествия я решилась на
рискованную вылазку с Ручьём. Замечу, что с ним отношения часто
переходили в раздражающую меня плоскость наставник-ученица.

И, чтобы скинуть с него спесь, частенько я дерзила и бранилась.
Честное слово, я не исключала, что эта вылазка – какой-то тест. Но,
может, им двигал чистый азарт при мысли о кампучийских дебрях,

в которых до сих пор бродит дух Пол Потовских бойцов.
Подождите, или он искал наиболее экзотические условия для
нарушения табу?