Page 37 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

ро детей, — восхищало его. Ежели бы Николай мог ©означать свое
чувство, то он нашел бы, что главным основанием его твердой, неж­
ной и гордой любви к жене было всецца это чувство удивления перед
ее душевностью, перед тем, почти недоступным Николаю возвышен­
ным нравственным миром, в колюрам всегда жила его жена . . . »
Толстой верно понял. Центр всей этой жизни, ее вдо­
хновляющий источник — мать. Значение матери, женщины
в русской патриархальной, культурной семье решающе и
основоположно. В русской культурной семье женщина —
мать и жена — играет духовно более важную роль, чем муж­
чина, и не только в во1опитании детей. Она — внутренний
очаг семейной жизни, источающий теплоту и ласку, изли­
вающий эту материнско-женскую ласку и на членов семьи,
и на всех домочадцев, на родных, друзей и знакомых, и на
посторонних даже, особенно одиноких, попавших под ее го­
степриимный кров, приходящих погреться у ее теплого за­
душевного пламени. Она 1— центр этого общежития, веселое
и ласковое солнце на небосклоне этого маленького м;ира, ис­
точник ласки, сострадания и уюта, и вместе с тем через нее,
через ее молитвы, через ее участие в молитве детей, через
ее пример, через ее наставление, поток религиозной энер­
гии, струи иного — облагодатственного бытия, в котором ко­
ренится все лучшее, чем обладает эта семья, вливаются в
ежедневные, самые будничные и обычные, жизненные ее
проявления- Здесь мы касаемся самого глубокого, самого свя­
того из творческих корней русской семейной культуры и
русской культуры вообще. И этот образ русской матери и
жены, центра семьи и семейного очарования и носителя ре­
лигиозного принципа, не умер, не отжил. Он живет и поны­
не во многих русских матерях. Из недавно умерших назову
лишь очаровательный и незабвенный в своей тихости, кро­
тости и в своем тонком, сердечном такте образ княгини Ма­
рины Николаевны Гагариной, рожденной кн. Трубецкой
(1878— 1924). Кто прикасался к жизни ее дома и ее семьи в
Баден-Бадене, знает, каким теплом, лаской, очарованием,
какой душевной грацией и вместе с тем высокой, сосредото­
ченной духовной жизнью веяло от нее и как она умела обо­
греть и пригреть у своего домашнего очага не только своих,
но и посторонних. В этой доброте, не знающей узких расче­
тов и границ, изливающейся и на своих и на чужих, — ха­
рактерная черта русской женщины, особенно русской мате­
ри из патриархального, религиозно укорененного семейства.

34