Page 110 - Наше дело правое

кислицы. И с каждым моим вдохом, с каждым шагом запахи становятся все

острее, резче, упоительнее…
И внезапно белые подбрюшья облаков алеют, алый отсвет ложится на
мою тропу, такой невозможный, такой неуместный здесь и сейчас алый
цвет — словно сама тишина ранена насмерть и истекает кровью.
Я оборачиваюсь — и с ужасом вижу, как раскрывается над фортом
алый зев Возвратных Врат.
Я даже понять еще ничего не успеваю, а ноги уже несут меня обратно
к форту, над которым гаснет алое зарево, — к опустевшему форту!
Да, я знаю, что иногда Врата раскрываются и сами собой, помимо воли
привратного мага. Да, я знаю, что форт простоит пустым недолго: хоть и не
сразу можно открыть одни Врата вслед другим — пространство должно
остыть от пронзающей его раскаленной иглы, — но дольше часа
промежуток между открытием двух Врат на одно направление никогда не
длится. Да, я знаю, что совпадения, что греха таить, случаются.
А еще я знаю, что часа довольно, чтобы Граница была нарушена — да
что там, и нескольких минут может хватить.

И я не имею права верить в совпадения.
Я бегу — так, что сердце колотится о ребра, а встречный воздух
становится встречным ветром, воет в ушах и раздирает легкие. Человек не
может бежать так быстро… и даже волк не может. Но я не человек и не
волк. Я — оборотень.
Я сильнее и быстрее и волка, и человека, вместе взятых, и я должен
успеть, не имею права не успеть, потому что небо вспухает темно-
багровым огнем чужих Врат…

Эттин

Гвалт вокруг стоит просто невероятный — ну еще бы!

Никто и глазом моргнуть не успел, как нас затянуло в алое зарево.
Всех до единого, кроме Дилана — и теперь он там один. А пока еще он
вернется с охоты, форт пуст! Да и скоро ли еще Дилан вернется в форт? И
что он сможет — совсем один? Что он сможет сделать до нашего
возвращения, если Граница будет нарушена?
Остаться в живых?
Я очень надеюсь, что он сумеет хотя бы остаться в живых, хотя бы
продержаться, пока мы не придем на подмогу, — потому что большего ему
не суметь. Когда создания иного мира переходят Границу, они не делают