Page 107 - Наше дело правое

Зал медленно заливает фиолетовое сияние — сначала слабое, потом

все более яркое.
— Врата открыты! — возглашает маг-привратник.

Дилан

Я уже не смеюсь — я смотрю на тебя. Смотрю и думаю, как же мне
повезло. Как мне сказочно, небывало повезло.
Я смотрю на твои губы, единственные в целом свете, смотрю, как они
двигаются, когда ты говоришь. Твои губы, Далле… твои глаза, зеленые с
золотой искоркой… твои волосы, небрежно заплетенные в косу, — рыжие,
как солнце… ты и есть мое солнце, Далле… а я и не знал, что можно
обнять солнце, пока не встретил тебя, — веришь?
— Мне тоже, — тихо говорю я. — Тоже повезло и тоже безмерно. А
как подумать, отчего повезло, отчего ты в пограничники подалась… за это
непременно надо выпить будет. За командира, за Лиссу и за поросят!

Я не прибавляю к этим словам «когда вернемся» — примета плохая.
Нельзя загадывать на возвращение.
Но я не успеваю узнать, что ты хотела бы мне ответить. Нежно-
фиолетовый свет разгорается все сильнее.
— Врата открыты! — доносится до нас сквозь это сияние, как сквозь
воду. И чем ярче сияние открывающихся врат, тем глуше звучит голос,
оставаясь в том пространстве, которое мы покидаем, подхваченные магией
перехода, а перед нами размыкается уже иное пространство.
Странная это магия — волшебство перехода. Я иногда просто не
понимаю, отчего Врата называются именно так — потому что вернее было
бы назвать их водоворотом. В них не надо входить, они сами втянут тебя
вовнутрь. Именно потому и возводят Привратные залы — чтобы кого
постороннего ненароком не унесло, если он вдруг окажется поблизости,

когда Врата открыты. Они втащат любого, кто рядом… кроме мага-
привратника. Уж такой это несчастливый дар — быть сапожником без
сапог, слепым поводырем, глухим музыкантом, магом-привратником.
Открывать Врата может не всякий маг, а только тот, на кого их магия не
действует. Никогда ни одному привратнику не войти во Врата, не испытать
на себе сладостной дрожи, охватывающей все тело, когда их сияние
пронизывает тебя насквозь, когда берег реальности тает под тобой — или
это ты сам таешь? — а через мгновение под твоими ногами уже новый
берег.