Page 254 - Наше дело правое
P. 254
и не удержался, добавил. — А может, и решил уже.
Решения Гаврила Богумилович всегда принимал сам, а единожды
приняв, не отступался, но никогда не объявлял он свою волю, не выслушав
тех, кому доверял. Так говорили в Залесске, который и обитатели, и гости
все чаще называли Великим.
Услышав этот титул впервые, Георгий едва не расхохотался в лицо
изрекшему сию глупость степенному роску, но в последний миг сдержался.
Не из вежливости и уж тем более не из осторожности. Заезжий купец
рассказывал любопытные вещи, не хотелось его сбивать, тем паче идти
куда-то было нужно. Затащивший Георгия на Дебрянщину, Никеша не
нашел ни отчего дома, ни родного села, только заросшие крапивой да
кипреем ямины и буераки. То ли грозовой конь на бегу гривой махнул, то
ли саптарва налетела, а может, свои же князья друг с другом мост не
поделили, но дорога для побратимов, не успев закончиться, началась
сызнова. С разговора на придорожном дворе, где бородатый купчина
расписывал прелести залесского житья. И степняки там сытые да тихие; и
князь пришлых привечает, лишь бы толк с чужаков был. И мастеровому
человеку в Залесске место найдется, и торговому, ну а воинскому и вовсе —
ступай прямо на княжий двор, посмотрят, на что годишься, да и возьмут.
Кто таков, откуда родом — допытываться не станут.
Никеша с Георгием переглянулись и решили поглядеть, благо
разговорчивому залессцу требовались люди для охраны. Так и добрались
до городка, раскинувшегося на невысоких холмах вдоль синей, словно
испятнавшие здешнюю рожь цветы, реки. Доехали и остались, потому что
над наемным полком началовал один из бывших помощников Василька
Мстивоевича, да и в дружине хватало «севастийцев». Воевода Борис
Олексич двенадцать лет копил анассеопольские динарии, но, схлопотав
седьмую в своей жизни стрелу, сказал себе и василевсу «хватит». Было это
через год после того, как обидевший авзонийского гостя Георгий угодил в
Намтрию.
Никешу воевода принял с распростертыми объятьями, обросшего
светлой бородой севастийца признал не сразу, а признав, не колебался. Так
брат Андроника стал побывавшим в краях севастийских невоградцем
Юрием и оставался таковым больше месяца. Пока новоявленному
дружиннику не заступили дорогу четверо саптар. Возможно, они не желали
ничего дурного, даже наверняка — в Залесске кочевники никого не резали
и в плен не тащили, удовлетворяясь княжьим корытом, но севастиец с утра
был не в духе, потому и отправился проминать коня. Уступить в таком
настроении Георгий Афтан мог разве что покойному Стефану, и уж никак