Page 273 - Наше дело правое

чтобы пахарей не зорили. Кто скажет наверняка, княже, что победишь ты,

на поле полки выведя?
— Никто, — легко согласился тверенский князь. — Так ведь и
саптары, когда к нам шли, не знали, победят или нет. Смелый города берет,
Гаврила Богумилович. Смелый и назад отбивает.
Болотич ничего не ответил, только махнул рукой.
— Пусть потомки Дировы решают.
— Пусть решают, — эхом откликнулся тверенич.

Глава 3

1

Княжий сбор — непростое дело. Обычно устраивались основательно,
ждали подзадержавшихся дальних, коротали время в истинно княжих
забавах — охоте, кто помоложе — баловался оружием, сходясь друг с
другом на потешных ристалищах. Теперь все не так. Никто не тянул, не
старался, «чести ради», явиться последним. Все, все до единого, гнали, не
жалея коней, слали вперед легких гонцов, мол, мы уже близко, совсем
рядом.
Никто не отговорился телесными немощами, нестроениями в своих
пределах или иным, столь же уважительным.
Приехали все. Собрался весь цвет Дировичей, давно, с незапамятных

времен, правивших в землях роскских.
Друг старого князя Юрия Тверенского, отца Арсениева, Кондрат
Нижевележский, огромный, словно медведь, с густой бородой до середины
груди, поднявший запустевший было при его отце град, сделавший его
торговой столицей всего Повележья. Не задержался юный Всеслав
Резанский, — его родитель пал совсем недавно, отражая очередной
ордынский набег. Почтил съезд Юрий Смоленьский, чье лицо навек
обезобразила саптарская сабля. Лицо, не совесть. Ответил согласием
Андрон Святославский, но на него надежды мало — слишком уж слушает
Болотича.
Не остались дома Всемир Дебрянский, Ратибор Мстивоевич из
далекой Югоры, с самого Черноозера; Довмонт Беловолодский, Мечерад
Муромарский и многие, многие другие, с кем Тверень отродясь не знала
распрей.