Page 271 - Наше дело правое

описать. Мол, все говорю, как есть, ничего не прячу, даже что иных

ордынских лизоблюдов сам на Тверень поведу — во Всем сознался
залесский князь!
— Думаешь, князь Арсений, легко мне слова эти даются? Думаешь,
легко на всю Роскию слыть юртайским прихвостнем, предателем,
переметчиком? — Болотич, казалось, сейчас станет рвать на себе рубаху. —
А все равно я сказать то должен! Ну что глазами-то сверкаешь? Хочешь
рубить? — руби, я один, вас трое! Против такого бойца, как твой Анексим,
я и сабли поднять не успею, да и нет при мне сабли, сам видишь!
Я ж не говорю, князь, что тебе самому надо в Юртай ехать, хотя, быть
может, и отвел бы ты собственной головой грозу от княжества! Меньшее
зло выбираю, никуда от него не деться, пойми, Арсений, гордец
тверенский!
Потому как если не поверят в Юртае, что и впрямь мы тебя сами
караем, быть набегу, от века небывалому! Впрочем, что я, какому набегу —
нашествию! Застоялась Орда, давно всей силою не ходила, мурзы да
темники давно города не брали, славы не собирали! Не ведаешь ты, князь,

как подличать приходится, не один Залесск — всю Роскию спасая! У тебя-
то руки чистые, взор орлиный; думаешь, не ведаю, что меня самого
Болотичем в твоей Тверени кличут? А и пусть, брань на вороте не виснет!..
Залессец тяжело дышал, исподлобья и угрюмо глядя на казавшегося
невозмутимым тверенского князя.
— Спасибо тебе, княже Гаврила Богумилович, за правду твою, за
слова, от сердца идущие, — спокойно ответил Арсений. — Только я тебе
так отвечу. Вечно ты Орде кланяться не будешь… потому что спина
согнется, да и привыкнет. Нет, не перебивай, князь, я тебя до конца слушал.
Не просто красивыми словами я говорю — коль все, от мала до велика,
видят, как изворачивается да подличает их князь перед степняками, как
отдает им без спору все лучшее, чтобы только не трогали, — так и сами к
тому привыкнут. Привыкнут, что кто силен, тот и прав, что хочешь чего

добиться — мзду неси, как в Юртае принято; и поползет по всей земле
гниль, когда говорят одно — думают совсем иное; когда на словах Длань
почитаем, а на деле кому угодно кланяться готовы, и скажи юртайский хан
его веру принять — попечалимся, покручинимся да и согласимся, потому
как «Орда ж непобедима».
Красно ты говорил, Гаврила Богумилович, может, и правда ты за
землю душой болеешь и поступаешь так, чтобы лучше ей стало. По твоему,
конечно, разумению лучше; да только лечение злее болезни. Непобедима
Орда, говоришь ты? — А я говорю, что не дрались с нею доселе всерьез.