Page 276 - Наше дело правое

— А они что же?

— Они, Анексим, смелее всех себя явили. Хотя тоже понятно — до
Юртая далеко, ордена биты недавно, до сих пор, поди, зубы по берегам
Ородзи разыскивают… Плесковский посадник просто сказал, что полк
соберет и сам с ним в Тверень явится, ну и невоградский тоже умалиться не
смог, — Арсений Юрьевич чуть улыбнулся, — как же он потерпел бы,
чтобы Плесков храбрее Невограда б вышел?
— Резанск, Нижевележск, Плесков, Невоград… с таким в поле не
выйдешь, — вздохнул Годунович.
Обольянинов лишь молча кивнул. Прав Ставр-хитроумец, прав, как ни
крути. Невоградские земли обильны, широко раскинулись, пока полки
соберешь — полгода минет, не заметишь. Плесков, конечно, другое дело,
народ там тертый, бывалый, рыцарей на рогатину брали, не моргнув, но
сколько их? Да и не сможет никакой посадник оголить город, уведя всех до
единого защитников. Ордена хоть и биты, а прознают об уходе полков —
если не прямо на плесковские стены полезут, то землю зорить примутся,
жечь порубежье, на это «божьи дворяне» великие мастера.

— Убедил-таки князей Гаврила Богумилович…
— Убедил, — князь Арсений с досадой потер лоб. — Красно говорил.
Слезу пустил, поверите ли! Все то же, что мы слышали: нельзя с Ордою
драться, надо вкривь да вкось, хана умилостивить, хана утишить… Не
прислушались ко мне князья. Эх! — Кулаки тверенича сжались. —
Приговор съезда — не шутка. Теперь, други, лежит нам дорога в Юртай…
— Нельзя тебе туда, княже. — Годунович решительно расправил
плечи. — Казнят, и вся недолга. А Тверень сперва разорят вконец, а на
остатнее ярлык Болотичу отдадут — за верную службу.
— Как же я могу, — негромко ответил Арсений Юрьевич, — как же
могу князей звать вместе на кровавое поле выйти, если сам их приговора
бегу, если на их слово плюю?
— А если в Юртае — на плаху потянут? — Ставр не опустил глаз. —

Нельзя ехать, Арсений Юрьевич, нельзя, княже! Вели мне отправляться,
все знают, что я в Тверени посольскими делами ведаю! Хоть и не так часто,
как Болотич, а в Юртае сиживал, знаю, с кем из мурз да темников речи
вести!
— Опомнись, Ставр Годунович, — князь только покачал головой. — Я
бояр своих верных на смерть не отправляю.
— То долг наш, — горячо вступился Обольянинов. — Полки
тверенские водить, в бой идти, посольства править. А князь — он
княжеству голова! И если «на смерть» идти надо — то не князю!