Page 280 - Наше дело правое

провожать твереничей владыка роскский казался темнее ночи..

…Однако исправили мост трудники, и твереничи выступили наконец
домой. Ехали, повесив головы, и, словно отвечая мрачным мыслям
путников, испортилась погода. Ясные морозные дни сменились хмарью и
ненастьем, над лесами, градами и реками завывали студеные ветры, низкие
тучи щедро сыпали снегом на оцепеневшую землю.
Княжий поезд поневоле тащился медленно, увязая в быстро
наметаемом снегу — даже речной лед перестал быть надежной дорогой. По
ночам сквозь метель пробивался волчий вой, упорно преследовавший
тверенский отряд.
Дорогой бояре спорили, князь отмалчивался, все больше ехал впереди,
в сопровождении лишь одного Орелика. Начальник старшей дружины не
нарушал покой князя — в отличие от друзей-советников, а Арсению
Юрьевичу, похоже, сейчас хотелось именно тишины.
— Молчит… — проворчал Олег Творимирович, в очередной раз
безуспешно попытавшийся подъехать к князю. — Мол, домой вернемся,
там и станем решать, а сейчас помолчать хочу.

— Нельзя ему в Орду ехать, — непреклонно заявил Обольянинов. —
Убьют ведь, чего себя обманываем.
Кашинский, Обольянинов и Верецкой дружно взглянули на
Годуновича, однако на сей раз хитроумец только опустил голову.
— Убьют, — вполголоса подтвердил он. — Чего Болотичу и надо.
— Нельзя ехать, — только и смог повторить Анексим Всеславич. Была
еще надежда, что Ставр что-нибудь да измыслит. Но если уж и он говорит
— «убьют»…
— Юрьевича ж разве переубедишь, — буркнул воевода. — Себя во
всем винит.
Четверо бояр переглянулись. Что оставалось делать? Исполнить
княжью волю и отправиться на верную погибель? Смерти никто из них не
боялся, но спасет ли она Тверень да и остальную Роскию?

Так и ехали под волчий вой да собственные черные мысли.

2

Никого не стал слушать князь Арсений Юрьевич Тверенский. Ни бояр,
впервые дружно павших пред ним на колени; ни жены, почерневшей от
горя и лежавшей, словно при смерти; даже от детей он отвернулся, только
одинокая слеза по щеке скатилась.