Page 283 - Наше дело правое

голову. — Я тебе обет давал. Лучше кого из отроков отошли. Им еще жить

да жить…
— А нам с тобой, значит, умирать, — отрешенно заметил Арсений.
— Княже, — рядом появился молодой воин, поклонился. — Кобыла
пристяжная пала.
— С чего ж она пала-то? — резко выпрямился Арсений Юрьевич.
— Не ведаю, княже, — развел руками тверенич. — Шла как все, не
гнали ее…
— Отравы бы кто не подсыпал, — вслух подумал Анексим, невольно
вспоминая хитроумного Ставра Годуновича.
— С тех залессцев станется, — откликнулся дружинник.
Князь встал, пошел смотреть. Анексим остался у костра — отчего-то
тверенский боярин не сомневался, что эта неприятность — не последняя.
Однако прежде, чем Арсений Юрьевич вернулся к огню, из снежной
круговерти выступила еще одна фигура. За ней растерянный воин вел
измученного коня.
— Со свиданьицем, Анексим Всеславич, — насмешливо сказал Ставр,

стаскивая заледеневшую от дыхания повязку. — Знал, что тебя тут увижу.
И я не я буду, коль к вечеру нас не догонят Верецкой с Творимировичем.
— Не удивлюсь, коль не только мы с тобой поперек княжьего слова
пойдем, — кивнул Обольянинов.
— Отбросить-то мы его отбросили, да только как ехать в такую
погодку? Вроде снег метет, а холодает все сильнее. Сроду такого не
видывал. — Ставр протянул замерзшие руки к огню.
Вернулся князь, взглянул на новоприбывшего и только рукой махнул.
Лишь немного ошибся Годунович, на день опоздали, пробиваясь
сквозь небывалый буран, Олег Кашинский и воевода Симеон.
Княжий поезд едва-едва полз по вымершей Велеге. Раньше зимник в
это время заполняли сани, купцы торопились на торжища, шагали по своим
делам мастеровые — а сейчас великая река казалась беспомощной

пленницей, избиваемой бичами, туго свитыми из снега и ветра.
Однако же обоз Арсения Тверенского хоть и медленно, но
продвигался. Четверо набольших тверенских бояр опасались сперва
княжьего гнева — на него, как известно, Арсений Юрьевич был скор;
однако князь, казалось, думал совсем о другом. Обольянинов достаточно
бился бок о бок с хозяином Тверени, чтобы знать: отнюдь не грозящий суд
Юртая, скорый да неправедный, не маячащая совсем близко лютая казнь
заставляют склоняться гордую голову и ссутуливаться могучие плечи.
Отвернулись Дировичи от призыва к битве. Спрятались за спину