Page 346 - Популярный обзор русской истории: VI—XVII вв.

ков, а сам интерес к русской старине диктовался насущными по-
требностями той общественно-политической дискуссии, в которую
они были вовлечены, им удалось актуализировать интерес к этому
времени. И лишь во второй половине XIX в. рядом крупных рос-
сийских историков было понято все значение данного века как
эпохи, во многом предварившей и подготовившей коренное пре-
образование страны, осуществленное в первой четверти следую-
щего века.
В самом конце XIX в. немецкий историк Карл Хемпе написал,
что история не знает слова «если». Вне зависимости от контекста,
в котором это было сказано, данная фраза имела все шансы кануть
в Лету, но… пути господни неисповедимы, и во время встречи
с немецким писателем Эмилем Людвигом 13 декабря
1931 г. И. В. Сталин воспроизвел ее в более конкретной форме
с привкусом марксистской нетерпимости: «История, — сказал он, —
не терпит сослагательного наклонения». Эта красивая формула бы-
ла тут же взята на вооружение всепроникающей советской пропа-
гандой, которая очень эффективно использовала ее для отказа
от обсуждения возможных альтернатив воплощаемых в жизнь
«единственно правильных» решений партии и правительства.
И действительно, что случилось — то случилось, а задним числом
рассуждать о возможных других вариантах развития событий —
пустая трата времени и (интеллектуальных) сил. Не надо говорить,
что вслед за ней и молодая советская историческая наука воспри-
няла этот тезис как руководство к действию, отказываясь долгое
время от признания самого существования альтернатив и инвари-
антности исторического развития, не говоря уж о каком-либо их
обсуждении. К счастью, эти времена миновали.
Я это рассказываю к тому, что XVII в., к изучению которого мы
приступаем, полон подобных альтернатив. Путь модернизации,
на который вступила Россия в начале XVIII в. и прошла под руко-
водством Петра Великого, мог бы быть иным и по срокам, и по на-
правлениям, и по издержкам, если бы в XVII в. были приняты (или
отвергнуты) те или иные решения, в придворной борьбе победи-
ли бы те, а не иные люди, хозяйственная, внешнеполитическая
и иная конъюнктура сложилась бы так, а не иначе. Поэтому, конеч-
но, главным содержанием наших последующих встреч должно
стать объяснение, почему все сложилось так, как сложилось.
Но столетие, которое станет предметом наших штудий, дает очень

344