Page 581 - Феличе Трояни "Хвост Миноса"

Дирижабль был завершен. Первый полет был запланирован на 27
апреля под командованием Лебединского; я принял участие во втором
полете 1 мая.
Чувство, которое я испытал, когда летел над этим регионом было
странным: как только мы набрали высоту, я потерял ориентир. Я нахо-
дился над зеленым морем леса: деревья были такими высокими и тол-
стыми, что обычные и железные дороги, водные артерии, болота, мож-
но было заметить только, когда пролетал над ними вертикально или
очень близко от них; даже и в том полете, хотя он был не слишком
продолжителен, надо было идти по компасу.
(Я не удивился, когда несколькими месяцами позже V3, маленький
дирижабль мягкого типа, стартовав от Долгопрудной, чтобы выполнить
навигационное задание – у него был навигатор на борту! – сбился с
маршрута. Он оказался над Тулой – приблизительно в 150 км – в таком
районе, где было запрещено летать и был быстро сбит.)
V5 показывал себя превосходно, мягко реагировал на команды и в то
время, когда проверяли его маневренность, Лебединский мне высказы-
вал свое удовлетворение. Единственное новшество была некая труд-
ность в увеличении баллона. Я этого ожидал: воздухозаборник разме-
щался, как правило, на крайнем точке оболочки.
Полеты продолжались, огромное количество раз без происшествий
и каких-либо замечаний. Комиссия по испытаниям заявила, что V5
продемонстрировал высокие полетные характеристики и готов, чтобы
быть принятым на службу; Дирижабльстрой выдал мне соответствую-
щую бумагу.
Я ответил письмом, в котором заявил, что закончил свою послед-
нюю работу по V5 и все обязательства по ней я выполнил, но в связи с
тем, что не хочу больше иметь никаких дел с Нобиле, прошу дать мне
разрешение вернуться на родину.
Получив письмо, Фельдман сказал, что по контракту я должен
остаться в России еще на два года, он будет думать что делать. Я ему
сказал, что он может думать сколько угодно. Но с Нобиле я никаких дел
иметь больше не хочу.
Я им не интересовался; до меня только доходили слухи, что он де-
лал и говорил против меня, но я не верил никаким сплетням и не при-
давал никакого значения подобной информации.
Он привез меня в Россию, чтобы спасти от голода; единственное,
что я умел делать, были оболочки; итальянцам он говорил, что я ком-

580