Page 200 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

он был глубоко органичен душе Пушкина. Он явился для
Пушкина не только неким органическим противовесом бур­
ной -страстности его натуры, некой духовной самозащитой,
он, как мы знаем, определили самый характер его творчества
на его высотах.
Размеренная, успокоенная, гармоничная Красота. Про­
светленная 'страстность. Прозрачность и благородство, бла­
городная простота, некая целомудренная сдержанность в
выражении своих чувств (а как мог вместе с тем в юные го­
ды Пушкин быть нецеломудрен, фриволен, более того, по­
хотливо и грязно непристоен в некоторых шалостях своего
пера, особенно в злосчастный кишиневский период!). Но
здесь, в его подлинном, созревшем творчестве, какое влады­
чество гармонии духа над мятущейся страстностью, какая
просветленность и внутренняя прозрачность! Если прав один
древний мыслитель (Лонгин), что Красота есть господство
духа над мятущейся материей, то это определение вполне
подходит к творчеству Пушкина на его вершинах, к харак­
теру его красоты.
В глубинах пушкинского духа, у самых истоков его
творчества были заложены эти черты, этот внутренний
стиль его поэзии. А эти глубины уводили далеко, эти корни
уходили в самые основы русского народного духа, во всем
его сложном, часто противоречивом многообразии. Но мы
знаем, какое огромное, решающее значение для формации
и развития русского национального сознания имела живая и
творческая традиция православного благочестия. В ней рус­
ский народ черпал ту трезвенность, то «благообразие», ту
просветленную простоту и смиренную ясность духовную,
которые предносились ему — даже посреди грехов его —
(как верно об этом замечает Достоевский) как идеал духов­
ной жизни и которые воплотились в его святых и подвижни­
ках. И невольно спрашиваешь себя: одухотворенная просто­
та и просветленность и прозрачная гармоничная трезвен­
ность Пушкинского «внутреннего стиля» не оттуда ли? «Э л­
линский дух», веющий в его творчестве, не сродни ли вместе
с тем и трезвенной простоте смиренного благочестия его
православных предков и вообще русского народа? Но худо­
жественно, во всяком случае, это — один из высших синте­
зов, одно из высших достижений русской поэзии, русского
культурного и художественного творчества вообще.

197