Page 196 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

«Ж изнь моя остановилась, — продолжает Толстой — я не маг
дышать, есть, ггипъ, спать, и не мот не дышать, не пиггь, не спать; но
жизни не было , потому что не было таких желаний, удовлетворение
которых я находил бы разумным. Если я желал чего, я вперед знал,
что удовлетворю или не удовлетворю мое желание, из этого ничего не
выйдет» ... Ибо истина была то, что жизнь есть бессмыслица».
Человек, так чувствовавший, был человек великой ду­
ши, как бы абстрактно неудовлетворительны, как бы одно­
сторонне сектантски ни были его теоретические ответы на
эти вопросы. Но, повидимому, его искания были глубже и
сильнее иногда самодовольно-горделивого, лишь временного
успокоения на найденных им (часто столь абстрактно наси­
лующих жизнь и вместе с тем лишенных зажигательной и
внутренне преображающей 'Силы) ответах. Уход ночью 28-го
октября 1910 года из дома, каким бы конкретным поводом он
ни был вызван, -есть неумирающий символ напряженного ис­
кания духовного в поисках за смыслом жизни. Что англича­
нин Буниан символизировал своей поэмой «The Pilgrims
Progress» то Лев Толстой незабываемым образом (незабывае­
мым, пока есть русская духовная культура или память о
русской культуре) воплотил в своем уходе и в своей смерти.
Сходное томление и искание воплотил в себе и Констан­
тин Леонтьев. Образно и убедительно, яркими мазками пи­
сал про него В. В. Розанов:
«С Леонтьевым чувствуешь, что вступаешь в «мать-кормилицу
широкую степь», во что-то дикое и царственное (все пишу в идейном
смысле), где или «голову положить», или «царский венец взять». Еще
не разобрав, кто и что о н , . .. я по всему циклу его идей,... увидел,
что это — человек пустыни, конь без узды, и невольно потянулись
с ним речи, как у «братьев-разбойников» за костром».
В этом искании — одно из великих достижений русской
народной души. Не хотим ее идеализировать и идеализи­
ровать степень ее духовной зрелости и зрячести (вещь
различная в разных временах и различных ее представи­
телях), но вспоминаются эти слова: «Просите и дастся вам,
ищите и обрящете, толцьгге и отверзется вам. Ибо всякий
ищущий обретает, и просящему дано будегг, и толкущему
отверзется».
В неспокойном томлении русской народной души, может
быть, скрыто и обетование для нее: нахождение ответа, успо­
коение, удовлетворение, обретение творящего жизнь и не­
преходящего, неумирающего смысла жизни.

193