Page 147 - Наше дело правое

Понять, о чем хочет поговорить знахарка, не составило труда. И

упустить шанс избавиться от ребенка было ни в коем случае нельзя.
— Мне бы хотелось сделать вам, сударыня, выгодное
предложение… — поглаживая бороду, проговорил хозяин дома, но тотчас
же был прерван нетерпеливым взмахом руки.
Ведунья поманила его от занавеси к дальней скамье, а затем, присев,
вдруг раздраженно зашептала:
— Можешь хоть век меня величать сударыней, а ребенка я все равно
не возьму! — категорически заявила она, уверенно тряхнула непокрытой
седой головой и вновь повторила отказ, выделяя последние слова: — Кто
бы и что бы мне за это ни сулил, НЕ ВОЗЬ-МУ!
Старуха с минуту пристально смотрела на опешившего и теперь не
знающего, что сказать, гнома и уже потом наставительно добавила:
— Почаще бы почтенному господину гному бывать в нашем Тихвине.
Балакай он с селянами поболе, и, глядишь, вести быстрей доходили бы до
его кузни.
Ведунья вновь ненадолго умолкла. Казалось, усталое морщинистое

лицо женщины состарилось еще больше.
— А вести разные к нам приходят. И недобрые тож. Вот накануне
через Тихвин-то наш проходили княжеские конники, — вполголоса
пробормотала она.
Густые гномьи брови поползли на лоб. Первой мыслью
растревоженного нежданной новостью Саорма было то, что всадники ищут
именно его соплеменницу.
— Не больше четырех дюжин пришло, — продолжала знахарка, не
замечая испуга в глазах кузнеца. — И выглядели они плохонько. А вот
остановиться в Тихвине все равно не захотели. — Старуха
многозначительно глянула в лицо Саорма. — Войско воеводы Ломбора
побито. А сами ребятки спешат к соседям, под королевскую руку.
Подальше от нас — кого бы им защищать от поганых ластнерских собак.

Такого оборота гном никак не ожидал. Он с силой вцепился себе в
бороду, замер и остекленевшим взглядом уставился на насмешливо
скривившую губы знахарку. Перед его невидящим взором поднимались
кровавые призраки двадцатилетней давности. Неужели все повторится
снова?! — болезненно кольнуло в самое сердце.
— Плохо, очень плохо, — качала головой старуха.
Гном, угадывая еще более горькие вести, подался назад.
— Замок Великого князя сожжен, — вещала ведунья пугающе глухим
голосом. — Наш добрый князь был слишком доверчив и не допускал