Page 219 - Наше дело правое

стенах дрались, как княгиня со звонницы вниз с дитем кинулась, чтобы

только саптарве не достаться, — поют! По всей земле, от края до края! От
невоградский пятины до берегов Дирта!
— Ты, боярин, это пахарям скажи, — тяжело взглянул на
Обольянинова Годунович. — Болотич ордынцев умасливает, а они за то
набегами на другие княжества ходят. Нам хорошо, мы от степи далеко, а те
же Резанск, Дебрянск, Сажин, Нижевележск? Что ни год — саптарская
рать! Мало от них песни-то помогают.
— Постой, погоди, Ставр, — князь по всегдашней привычке шагал
взад-вперед по тесной горнице. — Ты к чему речь-то ведешь? Что Болотичу
уподобиться стоит?
— Не уподобиться. — Боярин выдержал взгляд Арсения Юрьевича, не
отвел глаз. — А кое-что у него позаимствовать. Оружием врага
попользоваться — не зазорно. Иль не висят у вас, бояре, теперь сабли у
поясов заместо мечей? Не у ордынцев ли замеченные?
— Ты, Ставр, саблю с мечом не путай, — заворчал Симеон
Святославич. — И лучше дело говори. Что нам в этом темнике? С чего его

вдруг нам решили поставить? И как это может обернуться — вот о чем речь
вести стоит.
— Верно говоришь, воевода. — Молчавший некоторое время владыка
тоже огладил бороду. — Не про то глаголем. Не посылает Господь
испытаний, что чадам Его не по силам. Как страдал Сын Его, когда шел
последний раз на торжище Парапамейское, а толпа уже каменья собирала?
Из Юртая епископ тамошний, Феофилакт, так отписывал нам, остатним
владыкам, — темник Шурджэ сердце имеет волчье, только битвами живет,
с конца сабли мясо ест. О другом писал Юртайский епископ, мимоходом
темника сего помянул, но главное, как я разумею, — что послом такого не
отправят. Воинское его дело. Бражничать да щеки пучить — не по нему.
— К чему ж слова твои, владыко? — остановился князь.
— Темник, да с сильным отрядом — они, княже, для боя. А не дани-

выходы считать.
— Гневается на нас хан, — усмехнулся Олег Творимирич. — Что хоть
сапоги ему не лижем, а тоже строимся да богатеем, пусть и не так споро,
как Залесск.
— Если гневается — то пошел бы со всею силой, — не согласился
воевода. — А тысяча воинов — с нею в набег идти, полон похватать, а не
большие грады брать.
— Что-то тут хитрое, — покачал головой Обольянинов. — Тот
мурза… он ведь нашей веры, в юртайский храм ходит. И, хоть и с пьяных