Page 223 - Наше дело правое

надо зорить под корень, а когда — страха довольно.

Коротким холодным днем плыли над головами мохнатые облака, сеяли
на спящую землю легкую, легчайшую снежную крупу, словно пахарь,
шагающий весенним полем; а в саму Тверень тем временем въезжал
баскачий поезд.
Темник Шурджэ не изменил себе, отказавшись от пышных, в
Чинмачинских краях взятых паланкинов. Он ехал впереди избранной
полусотни нукеров, уперев в бок левый кулак и бесстрастно глядя поверх
голов. Впереди на высоком речном берегу лежала Тверень, ворота широко
раскрыты, там стоит почетная стража, но вот народа по обочинам нет
совсем, и это хорошо — ибо побежденные должны жить в вечном страхе
перед победителями. Воину не к лицу взирать на раболепно согбенные
спины — пусть этим наслаждаются царедворцы, которых и так теперь
слишком много. Саннаиды и те все чаще рождаются не с саблей в руке, но с
удавкой и отравой, все чаще поглядывают с вожделением на ханский
престол, забыв о главном. О том, что воин побеждает врагов на поле брани,
захватывает их города, берет их женщин, продает в рабство их детей и

радуется победе. А вот если покорённые сбегаются поглазеть на
победителей — это плохо. Это значит, что пропал страх и скотине пора
пустить кровь.
На Тверень пал ужас, и темник позволил себе улыбнуться. Разумеется,
так, чтобы никто не видел.
За спиною Шурджз покачивались в седлах десять сотен отборных
степных воинов, каждый стоил в бою десятка этих лесных червей. Темник
не боялся никого и ничего, он действительно не знал, что такое страх.
Когда у самых ворот вдруг проснувшийся ветер швырнул в лицо потомку
Санная снег и невместный среди дня волчий вой, саптарин не повел и
бровью, хотя многие из его воинов схватились за резные подвески-обереги,
отводя недоброе. Не страшна была Тверень с ее распахнутыми воротами,
не страшны вышедшие навстречу пешие данники, страшен был

пробившийся сквозь свист ветра голос, велевший повернуть коня и
уходить. Из чужих лесов в свои степи. «Ступай прочь, — велел некто
невидимый, — или не жить тебе», но потомки Санная отступают лишь по
приказу великого хана.

2

…Боярин Обольянинов ждал незваных гостей сразу за городскими