Page 314 - Наше дело правое

1

Облачные стада ушли за Кальмей и истаяли. В очистившееся светлое
небо вцепился коготок месяца. Бледный, почти прозрачный. Смеркалось,
но Георгия это мало тревожило, ведь его вели. Последние сомнения в этом
отпали, когда перед сосредоточенно разглядывавшим лесную тропу
севастийцем возникла все та же волчица и знакомо вывалила язык. Может,
серый зверь и был погибелью, как говорил Терпило, но наследника
Афтанов это не пугало. Его позвали, его прикрыли от саптарских стрел,
значит, он нужен, а смерть… Что ж, без нее все равно не обойтись, а в
волчьем обличье она куда приятней, чем в виде скелета с песочными
часами и косой. Конь тоже не возражал, хотя ему и следовало покрыться
потом, прижать уши и постараться удрать.
— Ты меня отведешь? — подмигнул серой спутнице севастиец, хотя
тянуло спросить совсем об ином. О старике, дважды встававшем на пути.

Волчица, само собой, промолчала. Развернулась и побежала меж живых
зеленых стен, судя по мху на стволах, на восток. Почему Георгий уверился,
что его ведут к твереничам, он вряд ли смог бы внятно объяснить, но
уверенность была непоколебима, как Ифинейские горы, до которых так и
не дошел Леонид.
Впереди возникло мертвое дерево, такое толстое, что при немалой
высоте казалось приземистым. У похожих на щупальца морских тварей
корней тропа раздваивалась. Волчица свернула направо, огибая могучий
ствол. Прямо над дорогой протянулась засохшая ветвь, на которой по всем
законам следовало сидеть какому-нибудь чуду вроде птицы с ликом девы. А
еще мертвый сук казался вратами в царство ночи, из которого не выбраться.
Конь мотнул гривой, порываясь идти вперед, но Георгий отчего-то
придержал жеребца, с сомнением вглядываясь в тропу, превращенную
вечером в змеиную нору.
— Чего ты ждешь, чуженин? — раздалось сзади. — Иди.
Севастиец рывком обернулся. У ствола стояла женщина.

Еще молодая, простоволосая… Тяжелые серьги, светлое платье, вроде
роскское, а вроде и не совсем. На грудь стекают две толстые косы,
спокойный, отчего-то знакомый взгляд…
— Иди, — повторила женщина, — и придешь.
— Куда? — можно было не спрашивать, но Георгий хотел
рассмотреть…
— Иди же!