Page 318 - Наше дело правое
P. 318

не  готовностью  к  бою  —  ожиданием…  Ожиданием  добра.  —  Прости.

               Имени не вспомню.
                     — Георгий. Юрий по-вашему. Наемник залесский.
                     — Даптрин?
                     — Нет, боярин, севастиец.
                     — Вот даже как… А у нас чего позабыл?
                     —  Борис  Олексич,  воевода  залесский,  кланяется  тебе,  —  ушел  от
               прямого ответа Георгий. — Как увидишь в саптарском стане дым, знай, что
               пятьсот росков повернули копья на Орду. Если хочешь, чтоб то случилось
               по твоему слову, зажги костер в своем стане.
                     —  Сколько  копий,  говоришь?  —  подался  вперед  боярин,  живо
               напомнив Георгию покойного Стефана.
                     —  Пять  сотен.  Без  меня.  Наемники,  из  тех,  что  в  Анассеополе
               служили. Борис Олексич имел дело с кочевниками. Удержит.
                     Обольянинов  молчал.  Глядел  на  вестника  блестящими  глазами  и
               молчал. Потом обернулся к соседу.
                     — Ну, Орелик, видишь теперь?

                     — Вижу, — без тени улыбки откликнулся дружинник. — Слыхал я про
               дружину эту, про то, что Болотич наемников приваживает, а оно вон чем
               обернулось. Сам себя обхитрил, сволочь. И поделом.
                     — Князя сыскать надобно, — поднял голову чернец, — а то измаялся
               он…
                     — К Верецкому Арсений Юрьевич поехал, — подсказал дружинник с
               красным  носом,  его  Георгий  тоже  помнил,  —  а  потом  к  невоградцам
               собирался.
                     —  Отыщу.  Ты,  Юрий,  поставь  коня  да  поешь  чего-нибудь,  —  велел
               Обольянинов и ушел, даже не приказав приглядывать за чужаком. Георгий
               был готов к обыску, к тому, что его свяжут до конца боя, а у него меча и
               того не отобрали.
                     Роски удивили в который раз, но севастиец слишком устал, чтобы об

               этом думать. Отсюда, из сердца тверенского лагеря, лесная скачка казалась
               наваждением,  а  Севастия  и  Залесск  и  вовсе  поблекли.  Георгий  отвел
               рыжего, куда велели, потрепал напоследок по шее и вернулся к княжескому
               шатру. Странный столб больше не светился, видно, дело было в отблесках
               костров. Теперь камень стал обычным камнем. Там, где лес встречается со
               степью,  таких  много.  В  Намтрии  межу  стережет  мрамор,  кальмейские
               стражи  серы,  как  волчья  шкура.  На  всякий  случай  Георгий  коснулся
               шершавой  поверхности  рукой.  Пальцы  ощутили  тепло  ушедшего  дня,  и
               только.
   313   314   315   316   317   318   319   320   321   322   323