Page 310 - Наше дело правое

Вот уж воистину не было бы счастья, да несчастье помогло. Не

пожелай залесский эфедр всего и сразу, засосало бы росков в ту же трясину,
что едва не сожрала элимов, никто б и не заметил. Ели бы, пили, спали, еще
б и ловкостью своей гордились — дескать, живы и от беды поклонами да
ходатаями отгородились. И не думали, какую цену платят, что продают, в
ком защитника видят. И неважно уже, негодяи князья залесские или и
впрямь хотели спасти всех и себя. В другом беда — в страхе, что подчинил
даже тех, кто не прекращал думать о восстании. Сильные, гордые, смелые,
все они едва не поверили, что нет другого выхода. Только лежать на брюхе
и ждать, когда враг свое отживет, чтобы в глотку ему, одряхлевшему,
вцепиться, обиды выместить. Не львиные обиды — шакальи. Если бы не
интрига с Шурджэ, роски так бы и отгораживались Болотичем от Орды,
возили выходы в Залесск и не знали, что и сами давно мертвы, и детей
мертвых рожают. Вот и выходит, что спасают земли роскские не один
князь, а двое. Арсений Тверенский и Гаврила Залесский, хоть и не
помышляют о том, что связало их, что без подлости не случилось бы
подвига…

До шатра Болотича, что примостился меж двух выгоревших
пригорков, осталось всего ничего, пора было браться за дело. Еще один
прежний Георгий убил бы залесского князя, схватился со старшими
дружинниками и наверняка утянул бы за Сонную Реку многих. Только
твереничей это не спасло бы, а саптарам не повредило — напротив! Без
залесского хитреца Култай разгуляется на роскских землях вовсю.
Разумеется, если победит.
Георгий придержал рыжего на глазах десятка варваров и озабоченно
покачал головой. Степняки неспешно проехали мимо, не снизойдя до двоих
остановившихся в ложбинке росков. Один, с пайцзой на груди, держал
поводья, другой сосредоточенно осматривал конское копыто. Скрыться или
прорваться к Тину никто не пытался, а грабить обладателей пайцзы
запрещено. Ордынцы свернули к дальним шатрам. Георгий отпустил

лошадиную ногу, вполголоса ругнулся, прихлопнул несуществующую муху
и попросил спутника помочь. Терпило с готовностью спешился. От
севастийца он подвоха не ждал, а хоть бы и ждал… Залессец судил о
других по себе, он бы не стал нападать средь бела дня, да еще посреди
вражеского лагеря. Георгий напал.
Со стороны, если предположить, что на них все же смотрели, двое
просто что-то разглядывали, только Терпило не смог бы разогнуться, как
бы ни пытался.
— Ты со своей пайцзой проводишь меня до оврага, — велел Георгий.