Page 439 - Наше дело правое
P. 439
батарейки…
Оставшегося заряда хватило, чтобы пропищать свои позывные. После
этого рация сдохла окончательно.
Не подумайте чего плохого — перед походом я проверял заряд, но то
ли батарея была старая, то ли индикатор врал… или я слишком долго
пытался докричаться до медиков. Не важно. Факт оставался фактом — мы
застряли со сломанным двигателем, посреди Баренцева моря в шторм, без
рации. Было отчего запаниковать, не так ли?
Конечно, нас должны были искать. Если дежурный не полный
пофигист — уже через пару часов. Вот только эту пару часов надо было
как-то продержаться.
На лица матросов я старался не смотреть — и так было тошно. Стоя у
штурвала, я приказал им сесть на корточки в носовой части кабины,
держаться как можно крепче. Они мгновенно выполнили приказ. Как мне
показалось, даже с облегчением. Еще бы — они ведь могли решить, что с
меня станется заставить их лезть в трюм ремонтировать двигатель. И я
заставил бы, будь хоть малейшая надежда заставить машину работать. К
сожалению, я слишком хорошо знаком с такими катерами.
Наш единственный шанс был в том, чтобы удержать нос катера
перпендикулярно волне. При отсутствии хода в шторм это почти
невыполнимая задача.
И все же я пытался. Жить хотелось, да и матросов было нестерпимо
жаль. Я молился про себя. Хотел перекреститься, но боялся даже на миг
оторвать руки от штурвала. Пока что нам везло. Если, конечно, слово
«везло» годится в такой ситуации.
Шторм крепчал; присутствие подчиненных не давало мне впасть в
панику, а вскоре я так сосредоточился на хитрой игре с волнами, что забыл
о липком страхе и предчувствии скорой гибели. Это было нечто вроде
азартной игры — угадать высоту и силу следующей волны. Но и у этой
игры будет конец. И довольно скорый.
…мне показалось, что катерок попал в центр шторма — так тихо стало
вокруг; вот только огромные валуны, вздыбившись, отчего-то
неестественно застыли, глянцевито блестя в свете вдруг показавшейся
луны. Воздух стал вязким, каждых вдох давался с трудом.
Я не думал о том, что происходит; крайнее напряжение и стресс
последних минут сделали свое дело — сознание почти отключилось.
Помню, только радовался, что можно хоть немного отдохнуть.