Page 522 - Наше дело правое

не соответствует официальной концепции истории. Понимаешь, эти

стереотипы всякие, они ведь не с потолка берутся. Дневник моего китайца
обелял интервенцию коммунистической державы. Материалы твоей училки
воспевают далекое коммунистическое прошлое нашей страны. А это, скажу
тебе прямо, совсем не то, что требуется нашему демократическому
обществу в условиях идеологического противостояния с Азиатским
блоком. Так что, мой тебе совет, — поищи у нее в биографии что-нибудь
менее политизированное. Ну, там, тонущего котенка спасла или из
хулигана-двоечника достойного человека воспитала…
Начальник вздохнул и продолжил:
— Ты, конечно, можешь на мой совет наплевать и послать отчет в том
виде, в котором подал его мне сегодня утром. Помню твой демарш по делу
Харчевского. Собственно, я девятнадцать лет назад тоже так поступил.
Только знай, что опубликован он никогда не будет. Его распечатают и
поставят сюда.
Викентий Петрович втиснул папку с делом Шу обратно на полку и
повернулся к следователю.

— Спорить со мной не надо. Я знаю, что ты прав. Ты хорошо
поработал. Но, увы, далеко не всё в нашей власти. Есть вещи, которые
подчиняются нам, а есть вещи, которым подчиняемся мы. Этого не
изменить. Видишь, не одни мы с тобой пытались. — Начальник показал на
ряды папок у себя за спиной.
Карев ничего не ответил. Возвращался он в крайне подавленном
состоянии духа. Только в лифте, несущемся вверх, решился заговорить:
— Викентий Петрович, можно вопрос?
— Конечно.
— Правильно ли я понимаю, что теперь на месте Егорова — вы?
— Да.
— И что именно вы решаете, отправить отчет в «Бюллетень» или в ту
комнату?

— Не только я. Отчет будет смотреть комиссия. А после нее —
выпускающий отдел. Впрочем… в последнее время место цензора у них
вакантно… Но это ничего не значит. Да, если я пропущу, пройти в печать
это может, а что тогда? На оплошность обратят внимание люди из
компетентных органов. А там уж — последствия непредсказуемые, но вряд
ли положительные. Ты хочешь, чтобы я рисковал своими коллегами ради
прихоти старой учительницы истории?
— Нет. Я просто спросил. — Двери раскрылись, двое мужчин вышли
из лифта. — Викентий Петрович… нельзя ли мне сегодня уйти пораньше?