Page 174 - РАЗСКАЗЫ 1911 ГОД.

сказал.
— Эх, дружище! Старые мы с тобой холостяки... А ты по

прежнему ведешь расточительный образ жизни? Когда же ты
остепенишься?

Жорж ответил:
— Меня никогда не тянет к семейной жизни. Я считаю брак ве-

личайшим злом. На что мне этот пошлый, семейный хлев...
Я не стал оспаривать резкое суждение о браке. Бог с ним
Всякий но своему чувствует и понимает жизнь.

Когда мы прошли в бархатную полутемную комнату я, кивнув

на граммофон, спросил:
— Ты по прежнему увлекаешься этой штукой?
Жорж посмотрел на меня удивленно. Потом лицо его просвет-

лело. Загадочно улыбаясь, он обнял меня за талию и серьезно
сказал:

— Ты спросил, увлекаюсь ли я по прежнему граммофоном?
Милый друг, я не успел ещё тебе разсказать. Послушай, и ты

придешь в восторг от моей выдумки. Граммофон для меня
теперь источник наслаждений и радости...

Я выразил крайнее любопытство. Жорж усадил меня на
низенькую оттоманку и сказал буквально следующее:
— Видишь ли, мой милый! Для человека высшего порядка,

утончённого, впечатлительного и обладающего ярким
воображением, нет границ в разнообразии и сложности жиз-

ненных ощущений. Всякое бытие может быть прекрасным и
радостным; нужно быть художником того материала, который

мы называем душой. Мне кажется, если бы меня совершенно
разбил паралич, я все же нашел бы для себя возможность

нравственного удовлетворения и, следовательно, счастья все
в нас самих. Современная психика так утончилась и
усложнилась!

— Ты знаешь, какую роль в моей жизни играли (и продолжают
играть) женщины. О, я много сил растратил на них! Но я

ничуть не жалею об этом. Самое ужасное, когда человек
почувствует себя окончательным банкротом. Я им никогда не

буду.

171