Page 179 - РАЗСКАЗЫ 1911 ГОД.
P. 179

лов, чувство. Величайшие муки принесла ему эта любовь.
                  Девушка не любила его и не подавала никакой надежды.

                  Когда она уехала с родными в Россию, он последовал за ними.
                  В Петербурге, при последнем объяснении, она заявила ему,

                  что никогда не может ему принадлежать, потому что любить
                  другого и связана. Он умолял, мучился, в отчаянии хотел

                  застрелиться —жизнь без неё потеряла для него всякий
                  смысл.
                  В припадке отчаяния, он сознался ей в своем увлечении

                  граммофоном и стал ее молить об одном утешении: пусть она

                  пожалеет его, пощадить его душу и пусть обманет его. Она
                  скажет для граммофона несколько слов любви и это останется
                  на всю жизнь утешением. Несчастный Жорж будет переживать

                  несуществующее, воображаемое счастье и найдет в этом
                  удовлетворение.

                  Она сначала возмутилась нелепой фантазией, потом
                  засмеялась и, наконец, уступив его безумным мольбам,

                  согласилась. Она сказала в аппарат несколько любовных,
                  страстных слов и, заставив уничтожить валик, оставила

                  Жоржу одну пластинку.
                  Радости Жоржа не было границ.
                  — Любовь для меня была интересной игрой, но я сам сталь её

                  жертвой, - - закончил Жорж свой рассказ.
                  — Я уничтожил все другие пластинки, оставил себе только эту

                  одну и достиг высшей радости, какой только может достигнуть
                  человек. Я весь полон моей необычайной любви, я вечно в

                  блаженстве непередаваемых чар и наслаждений. Она вышла
                  замуж и умерла... Но для меня она жива до тех пор, пока я

                  буду жить. Я воображением создал чудо...
                  И Жорж пошел к граммофону, завел его, сел на оттоманку и,
                  забыв обо мне, закрыл глаза. По лицу его стала расплываться

                  счастливая улыбка. Он больше не слышал и не видел меня.
                  Я осторожно ушёл, с тяжелым чувством. Несколько раз я наве-

                  стил Жоржа, всегда заставая его в блаженном полусне,
                  погруженным под звуки граммофона в загадочные видения.

                  Слуга, с которым я сумел подружиться, посвятил меня


                                                               176
   174   175   176   177   178   179   180   181   182   183   184