Page 99 - Учение о цвете

Если же мы станем искать причины, которые, собствен-
но, мешали древним идти вперед, мы обнаружим их в том,
что у древних нет искусства устраивать эксперименты, нет
даже понимания их. Эксперименты – это посредники между
природой и понятием, между природой и идеей, между по-
нятием и идеей. Рассеянный опыт слишком принижает нас
и мешает достигнуть хотя бы понятия. Каждый же экспери-
мент уже теоретизирует; он вытекает из понятия или тотчас
же устанавливает его. Много единичных случаев подводятся
под один феномен; опыт вводится в рамки, можно двигаться
дальше.
Трудность понимания Аристотеля вытекает из чуждого
нам античного метода. Из обыденной эмпирии он вырывает
рассеянные случаи, довольно удачно сопоставляет их и со-
провождает подходящими и остроумными рассуждениями;
но понятие присоединяется к ним без посредника, рассуж-
дения переходят в тонкости и хитросплетения, понятое сно-
ва обрабатывается понятиями, вместо того чтобы оставить
его в покое, приумножать поодиночке, сопоставлять в боль-
ших количествах и затем ожидать, не возникнет ли отсюда
идея, если она не присоединилась к этим данным с самого
начала .
41
41 Ниже, в главе «Промежуточная эпоха» (из которой я привожу несколько афо-
ризмов), Гёте говорит о Платоне и Аристотеле: «Платон стоит в таком отношении
к миру, как блаженный дух, которому угодно погостить на нем некоторое время.
Для него важно не столько ознакомиться с миром – что он уже предполагает, –
сколько дружелюбно поделиться с миром тем, что он принес с собою и что нужно