Page 120 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

его музе, знающей волнение буйных сил, знающей хаос и
страшащейся его, именно, может быть, поэтому удается за­
крепление торжествующего мира природы — в ряде лучших
его стихотворений: .
«Гроза прошла. Еще курясь лежал
Высокий дуб, перунами сраженный,
И сизый дым с ветвей его бежал
По зелени, грозою освеженной.
А уж давно звучнее и полней
Пернатых песнь по роще раздалася,
И радуга концом дуги своей
В зеленые вершины уперлася...» (1833 г.).
Это типично по-тютчевски воспринято и выражено.
Еще сильнее, еще более зачаровывает это чувство мира, мо­
гучей и торжественной тишины в этом высшем, может быть,
шедевре из стихотворений Тютчева:
«Тихой ночью, поздним летом
Как на небе звезды рдеют,
Как под сумрачным их светом
Нивы дремлющия зреют ...
Усыпительно безмолвны,
Как блестят в тиши ночной
Золотистыя их волны,
Убеленныя луной ...» (1849 г.).
Какая полнота спокойствия и в этом знаменитом сти­
хотворении: «Есть в осени первоначальной ...»
« . . . И льется тихая и теплая лазурь
На отдыхающее поле...»
Это одно из самых кристальжнпрозрачных и умирен-
но-сияющих — подобно прозрачности самой этой тихой и
светлой ранней осенней поры — стихотворений русской ли­
тературы.
Пушкин. Мы знаем, что здесь, в деревне, в селе Михай­
ловском, родились эти новые по тону для русской поэзии,
как бы кованные в своей сжатой выразительности и муже­
ственности, стихи, навеянные на поэта столь любимыми им
картинами осенней природы:

117