Page 154 - Наше дело правое

— А как же?! — всплеснула руками удивленная фрейлина. — Смысл

жизни в борьбе! И не только за выживание, но и за правду! А правда в том,
что не должно быть творящегося сейчас с княжеством. Нельзя спокойно
смотреть на то, как разоряют и губят жителей этих земель. Неужто ты
думаешь, что война закончится на разорении Дэ-Симмо? Ластнер давно
предался Тьме и люто ненавидит всех своих соседей. Это только начало.
— Вот только не надо призывать меня под флаги священной войны с
Тьмой. Пустое.
— Почему? Сделай над собой усилие, возьми в руки оружие и защити
свой дом. Даже это будет вкладом в наше общее дело. Я иду к отцу, борги
сдержат свое слово и помогут восстановить княжество или полягут все до
единого. — Миломея по-мужски уверенно рубанула воздух рукой.
— Больно ты скора решать за других. — Саорм с горьким сомнением
покачал головой. — Говоришь о помощи. Кто пришел на выручку к моему
роду, когда его осадили северные орды? Борг не на другом конце света от
Мейкронда, и мы как будто родичи. А ты говоришь, что гномы пойдут
умирать за людей.

Гномка гневно выдохнула.
— Слово боргов тверже камня! Они сдержат его, потому что умеют его
держать. И не смей утверждать, что мой род — предатели! Если и были
гонцы от Мейкронда, то это еще не значит, что их не перехватили. Ты
жалок, гном. Ты потерял не род, ты потерял веру и цель. А без них передо
мной сидит только пустая оболочка, трясущаяся за сохранность иллюзии
жизни.
Саорм отрицательно тряс головой.
— Все напрасно, кровь ведет к еще большей крови.
— Твое дело так думать, — прошептала дочь вождя боргов, проходя по
лестнице мимо прячущего от нее лицо кузнеца.

Еще не успев переступить порог, Саорм почуял недоброе оживление в

доме. Опасаясь самого худшего, гном вбежал внутрь, но тотчас чьи-то
сильные руки сгребли его и швырнули в угол. Упершийся в стену клинок
перегородил мастеру дорогу, вынуждая его смотреть на происходящее у
стола.
Один из пьяных солдафонов подтягивал к себе Миломею и пытался
освободить ее от фартука. Та упиралась, выкрикивала проклятья и
бранилась, но это только раззадоривало насильника.
— Эй, что за наклонности?! — громче всех горланил развеселый
десятник, размахивая наполненной пивом кружкой. — Ты же мужчина! А