Page 744 - Информационное обеспечение

Дар красоты ее - высшее диво! Сердце великой тоски не избудет
Веки - как ножны, а взгляд ее - меч. И никогда не погасит огня.
Перевязь тонкая - лика стыдливость. Только печаль мою видели люди,
Лезвие блещет, чтоб сердце рассечь. Как к наслажденью ни звали меня.
Мускус волос ее, вкус сладковатый Пусть говорят обо мне: «Он когда-то
Утренних уст, поцелуя вино, Силою был и бесстрашьем велик,
Сердце, сравнимое с твердым булатом, - Мог состязаться со львом у Ефрата, -
О, как пьянить ей влюбленных дано! Нынче же гнется, как слабый тростник.
Слезы - бурлящие воды потока. Пламя любви его тело колышет,
Сколько влюбленных из дальних земель Все истончилось и высохло в нем.
Шли, изнуренные жаждой жестокой, Только любовью одною он дышит,
Чтобы увидеть твой лик, о газель! Входит в огонь и сгорает живьем.
Шли, чтоб погибнуть у скал в водопаде. Вечно без сна воспаленные вежды,
Ты ж удалялась, за горы маня. Празднует мука свое торжество.
Скрылась из глаз, поселилась в Багдаде, Все лекаря потеряли надежду,
В стойбищах Сирии бросив меня. Но безнадежность и лечит его.
О, как мне тягостно это изгнанье! Траур по юности сердце надело.
Точно дожди, по каменьям шурша, Впалые щеки темны от тоски,
В душу струятся твои обещанья, Вот уж чалмой обвивается белой
Но ведь не камень живая душа! Ранняя проседь, ложась на виски.
Белая лань, антилопа степная, Молча приникни к его изголовью
Дай лицезреть мне твой образ святой! И над веленьем судьбы не злословь.
Счастием муки тебя заклинаю Если бывает убитый любовью, -
И унижений моих высотой. Вот он. Как смерть, всемогуща любовь!»

В Андалусии вплоть до X в. сочинялись традиционные для арабов-завоевателей
касыды-панегирики. Начиная с XI в. в многочисленных литературных кружках
при дворах андалусских правителей сложились новые жанры - застольные пес-
ни, сатиры, пейзажная лирика, связанный с реконкистой плач-элегия по исчезнув-
шим халифатам, куртуазная любовная лирика. Истинным шедевром андалусской
поэзии стала газель, приобретшая куртуазный характер. В соответствии с требо-
ваниями куртуазии верный возлюбленный воспевал красоту и благородство сво-
ей дамы. Таковы стихи Ибн Зайдуна (1003-1071), влюбленного в аль-Валладу,
дочь омейядского халифа, талантливую поэтессу, в доме которой был известный
далеко за пределами Кордовы литературный салон:

К нему с востока донеслось дыханье ветерка –
И пробудилась память в нем и вспыхнула тоска,
И слезы потекли из глаз, они текли ручьем:
Тому, кто молод и влюблен, поплакать есть о чем.
Есть от чего грустить всегда!
Ночь натянула тетиву, и стрелами невзгод
Я прямо в сердце поражен - стрелок был метким тот!
Посланец бед нанес удар недрогнувшей рукой...
Пытаюсь в медленной звезде я обрести покой.
Неспешный путник - та звезда...
О, как чудесен твой предел - идет там шумный пир,
И гул веселых голосов звучит на целый мир,
И ясен день, и ночь светла, и утренним дождем
Покров твой мирный орошен, и все цветет на нем.
Все, как и в прошлые года..
Благоухает базилик, и ветви, захмелев,
Качаются от ветерка, как станы стройных дев.

186