Page 184 - Из русской культурной и творческой традиции. - Лондон: OPI. 1992

ным пальцем, она колеблется последним, быстро замирающим колеба­
нием, за вторым — третий, и, по-немногу разгорячаясь и расширяясь,
полилась заунывная песня. «Не одна во поле дороженька пролега­
ла» — пел он, .и всем нам сладко становилось и жутко. Я, признаюсь,
редко слыхивал подобный голос: он был слегка разбигг и звенел как
надтреснутый: но в нем была и неподдельная, глубокая страсть, и мо­
лодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно-беспечная гру­
стная скорбь. Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в
нем, и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские
струны. Песнь росла, разливалась. Яковым, видимо, овладело упое­
ние; он уже не ,робел, он отдавался весь своему счастью, — голос его
не трепетал более, он дрожал, но той едва заметной внутренней дро­
жью страсти, которая стрелой вонзается в душу слушателя, и бес­
престанно крепчал, твердел и расширялся. Помнится, я видел однаж­
ды, вечером, во время отлива, на плоском песчаном берегу моря, гроз­
но и тяжко шумевшего вда ли, большую белую чайку: она сред ел а не­
подвижно, подставив шелковистую грудь алому сиянию зари, и толь­
ко изредка медленно расширяла свои длинные крылья навстречу
знакомому морю, багровому солнцу: я вспомнил о ней, слушая Якова.
Он пел, совершенно позабыв и своего соперника и всех нас, но види­
мо поднимаемый, как бодрый пловец волнами, нашим молчаливым,
страстным участием. Он пел, и от каждого звука ето голоса веяло
чем-то родным и необозримо-широким, словно знакомая степь ра­
скрывалась перед нами, уходя в бесконечную даль. У меня, я чувст­
вовал, закипали на сердце и поднимались к глазам слезы; глухие
сдержанные рыдания внезапно поразили меня... я оглянулся — ж е­
на целовальника плакала* припав грудью к окну. Яков бросил на нее
быстрый взгляд и залился еще звонче, еще слаще прежнего; Нико­
лай Иванович потупился, Моргач отвернулся; Обалдуй, весь разне­
женный, стоял, глупо разинув рот; серый мужичок тихонько всхли­
пывал в уголку, с горьким шопотом покачивая головой; и по желез­
ному лицу Дикого Барина, из-под совершенно надвинувшихся бровей,
медленно прокатилась тяжелая слеза; рядчик поднес сжатый кулак
ко лбу и не шевелился ...»
Веселый, бешеный разгул, брызжущее веселье, залих­
ватская, задорная, насмешливо-добродушная удаль, водово­
рот буйно-кипящего избытка сил, пронизанный блестками
юмора, и с другой стороны — глубокая, заунывная тоска,
безбрежная, за сердце хватающая грусть, — вот два полюса
русской песни. В них отражаются два полюса русской народ­
ной души.

181